Зачем мир воюет. Причины вражды и пути к примирению

11. В ситуации неопределенности королевы могут также использовать междоусобицы и мелкие войны, чтобы сигнализировать о своей силе и решительности, Если смотреть на конфликты через эту призму, окажется, что королевы воевали и раньше. Так полагают Дубе и Хариш. Вместе с тем они не находят этому убедительных подтверждений, делая вывод, что такое сигнализирование – возможно, не самое распространенное явление. Однако при наличии малого количества примеров полностью отмахнуться от сигнализирования нельзя.

12. См, Blattman, Hwang, and Williamson (2007). Представление о странах, выигрывающих и проигрывающих в товарную лотерею, – часть давней традиции компаративной истории обеих Америк (Innis, 1933; DiazAlejandro, 1983).

13. Цитата из Nieto (1942) воспроизведена у Safford and Palacios (2002). Что касается идеи о том, что резкое падение уровня доходов может стать причиной конфликта, некоторые экономисты говорят о теории альтернативных издержек бандитизма и конфликтов, которая лежит в основе экономического подхода к преступности (Becker, 1968; Grossman, 1991; Hirshleifer, 1995а; Collier and Hoeffler, 1998, 2004). Однако, как мы увидим дальше, эти модели не подходят для описания войны, так как в них нет стратегической составляющей,

14, См. Miguel, Satyanath, and Sergenti (2004); Miguel and Satyanath (2011) и Dube and Vargas (2013). Дубе и Варгас также выяснили, что повышение цен на нефть в нефтедобывающих регионах повышает уровень их конфликтности, Вероятно, это происходит не из-за бедности, а потому, что более дорогая нефть увеличивает размер локального пирога, усиливая у обеих сторон стимулы вооружаться и применять насилие в борьбе за него,

15. Нельзя сказать, что сокрушительный экономический шок не может сорвать мирную сделку. Тяжелый и внезапный спад способен усилить проблемы неопределенности, алчных лидеров или обязательств, В обществах, которые вынуждены маневрировать в узком ущелье, существенного спада в личных или государственных доходах может оказаться достаточно для дестабилизации всей системы. В таких случаях можно наблюдать влияние потрясений на военные действия. Но оно не может быть большим или систематическим. Для примера см, Chassang and Padro-i-Miquel (2009), которые показывают, как при наличии проблемы обязательств потрясение может спровоцировать конфликт. Важно отметить, что в данном случае значение имеет не уровень доходов, а внезапное изменение баланса сил, чрезвычайно значимое для проблемы обязательств.

Кроме того, у меня есть три дополнительных замечания. Во-первых, если смешивать зарождение конфликта с его продолжением, возникает вопрос о факторах, влияющих на его продолжительность. Это потому что войны длятся долго. Например, гражданские войны в среднем продолжаются около десяти лет. Если мы обозначим любой год войны как «1», а год мира как «0», соотнеся результат со снижением цен или засухой, получится, что на каждый год, когда начинается война, приходится девять лет ее продолжения. В большинстве случаев эта корреляция показывает, как волатильность влияет на продолжительность или интенсификацию войны.

Во-вторых, не так просто точно определить начало войны или отделить его от интенсивности войны. Ученым на удивление трудно прийти к единому мнению о том, в какие годы в странах происходят войны. Но это имеет смысл, когда вы смотрите на детали. Считать ли началом год, когда одна из сторон объявляет войну, даже если боевые действия начнутся в следующем году? А как насчет периодов затишья, когда официально объявлена война, но никто не сражается? Спорный вопрос: эти годы следует обозначать единицами или нулями? Многие ученые для кодирования войны используют пороговое значение зарегистрированных смертей в сражениях: обычно это 25 или 1 000 в год. Это полезный подход, но, поразмыслив, можно увидеть, как он соотносит вспышки с интенсивностью. Можно сказать, что падение доходов приводит к новым войнам не потому что срываются договоренности, а потому что количество смертей возрастает с нескольких сотен до нескольких тысяч в год. Таким образом, большая часть вариаций, приводящих к регрессу «начала войны», по-прежнему обусловлена интенсивностью и продолжением войны.

В-третьих, когда ученые переводили анализ на микроуровень, рисуя сетку с ячейками, скажем, размером пятьдесят на пятьдесят километров, различные потрясения в этих ячейках связывались с возникновением конфликта в них. Пример с ценами на сырьевые товары приводится в работе Berman and Couttenier (2015). Но это все еще «продолжение» или «интенсивность», потому что это оценка того, распространилась ли продолжающаяся война в этом районе на этот район. Опять же, голодные более склонны бунтовать, когда есть реальная борьба.