Зачем мир воюет. Причины вражды и пути к примирению

16. Об анализе цен на сырьевые товары см. Bazzi and Blattman (2014). Замечу, что не все факты подтверждают мои выводы. Авторы статьи, проанализировав огромный массив публикаций, связанных с сырьевыми шоками и конфликтами, пришли к несколько иным выводам. См. Blair, Christensen, and Rudkin (2020). Все использованные для исследования статьи они считают равноценными и с помощью метаанализа определяют, о чем они говорят в среднем. Авторы приводят убедительные доказательства того, что по мере падения цен на сельскохозяйственную продукцию повышается вероятность начала войны. Тем не менее по ряду причин я остаюсь при своем мнении. Во-первых, каждый исследователь переоценивает значимость собственных работ, и я, вероятно, тоже повинен в этом. Во-вторых, метаанализ хорош настолько, насколько лежащие в его основе исследования, а я подозреваю, что в некоторые из них могли закрасться ошибки. В-третьих, субнациональное исследование, в котором рассматривается начало войны в ячейках сетки или в субрегионах, по-прежнему измеряет интенсивность войны, а не ее начало. Наконец, если некоторые ученые не опубликовали нулевые результаты, значит, существует изначальная предвзятость в том, какие исследования мы усредняем в ходе метаанализа.

Однако не думаю, что это имеет значение для приведенного мной аргумента. Меня не удивляет, что огромная волатильность в торговле может подтолкнуть страну к войне. Это одна из сил, способных бросить пилота на стену каньона. Устойчивость большинства стран к шоковым потрясениям – важный фактор для сохранения мира.

Что касается утверждения, что потрясения приводят к войне только тогда, когда ситуация в стране дестабилизируется, оно имеет смысл наряду с другим результатом, общим для всех этих работ: падение цен или шок объясняют незначительную долю конфликтов. 99 % вариаций состояния мира и войны обусловлены другими факторами и потрясениями, но, что более вероятно, – пятью логическими предпосылками, о которых мы говорили в самом начале книги. Я имею в виду здесь очень небольшое изменение объясняемой дисперсии от добавления подобных шоков дохода к регрессии конфликта, измеряемой, например, коэффициентом детерминации R2. Часто оно составляет не более 1–2 %.

17. См. Blattman and Miguel (2010).

18. На эту тему написаны десятки статей. Подробный разбор роли этнического компонента в гражданских войнах см. Blattman and Miguel (2010).

19- См, Miguel and Satyanath (2011); Harrington (2014); Burke, Hsiang, and Miguel (2015).

20. Об анализе климата см, Burke at al. (2009); Hsiang, Burke, and Miguel (2013) и Burke, Hsiang, and Miguel (2015). Теоретическая модель, лежащая в основе анализа в этих статьях, заключается в том, что фундаментальным вопросом становится проблема обязательств, а ценовой шок представляет собой слишком значительное изменение баланса сил для того, чтобы было поглощено с учетом предполагаемого отсутствия гибкости (Chassang and Padro-i-Miquel, 2009). Неясно, почему климатический шок должен усугублять проблему обязательств. Одно из объяснений заключается в том, что климатический шок сам по себе влияет на продолжительность войны. Но этот феномен возникает как начало нового конфликта из-за того, что политологи кодифицируют конфликт с порогом смертей в ходе войны. Впрочем, как и в случае с ценовым шоком, изменения климата объясняют лишь незначительную часть конфликтов. Нужно быть очень внимательным и уметь отличать статистически значимые случаи от тех, которые объясняют существенные вариации феномена. Полагаю, климатический шок – явный пример первого.

21. О том, что мирные вмешательства замораживают неустойчивое перемирие, см, Licklider (1995). Об известной статье в Foreign Affairs см. Luttwak (1999). Обширная эмпирическая литература показывает, что урегулирование конфликта с помощью переговоров с более высокой вероятностью приведет к его продолжению, нежели война, которая закончится решительной победой одной из сторон (например, Quinn, Mason, and Gurses, 2007; Toft, 2010). Примеры аргументов в пользу того, что слабые государства в долгосрочной перспективе могут стать более стабильными, если начнут войну сегодня, см. Herbst (1990) и Weinstein (2005). Обзор и подробное обсуждение достоинств и недостатков этой точки зрения, включая сложности причинно-следственной связи, см. Rohner (2018), Далее я покажу, почему нельзя забывать о стоимости человеческой жизни, даже если решительные победы чаще приводят к миру. На самом деле у нас нет достаточных доказательств того, что такие победы действительно лучше обеспечивают гарантии мира в будущем. Такая ложная корреляция между победой и миром может возникать по ряду причин. Одна из них – эффект отбора: ситуации, в которых обе стороны зашли в тупик, по определению более чреваты конфликтом. Другая причина – дополнительные факторы, которые снижают вероятность успешных переговоров.

22. См. Scheidel (2018).