Зачем мир воюет. Причины вражды и пути к примирению

О том, почему Европа и Пороховая революция оказались таким исключением, существует много теорий. Политически раздробленный континент со множеством мелких игроков, где нет ни одного гегемона; политические системы, которые делают правителей невосприимчивыми к издержкам войн, и в то же время культуры вознаграждают их престижем и славой за ведение боевых действий; отсутствие легкодоступных богатств в виде природных ресурсов; специфическая фаза в развитии военных технологий, в центре которой – порох и большие профессиональные армии, которые требуют массовой мобилизации трудовых ресурсов, капитала и инноваций. Ничто из этого не отрицает роли, которую сыграли войны в подъеме Европы. Но с конца Средневековья до Промышленной революции обстоятельства на Западе оказались настолько причудливыми, что их можно считать почти уникальными.

27. В международных отношениях неэффективность вооруженных сил – один из аспектов того, что называется дилеммой безопасности. Анархия означает, что действия группы ради укрепления своей безопасности оказывают противоположный эффект, поскольку наращивание вооружений вызывает аналогичные действия у противника. Идея близка известной дилемме заключенных – простой модели теории игр, в которой двоим заключенным было бы полезнее отказаться давать признательные показания, но ни один не готов поверить, что другой действительно на это согласен, и в результате оба топят друг друга. См. Herz (1950), Jervis (1978) и Glaser (1997).

Большинство ранних теоретических моделей в экономике тоже являются моделями неэффективных вооруженных сил при анархии. Они показывают, как конкуренция дает группам стимулы вкладываться в военное могущество. Интересно, что в этих моделях редко наблюдались явные военные действия, если только они не предполагались как один из вероятных побочных результатов вооружения. См., например, Tullock (1974), Garfinkel (1990), Grossman (1991), Hirshleifer (1991), Skaperdas (1992), Hirshleifer (1995b) и Garfinkel and Skaperdas (2007). О новых, более общих обсуждениях формальных моделей соотношения вооружений и войн, а также неэффективности гонки вооружений см. Skaperdas (2006), Fearon (2018) и Baliga and Sjostrom (2013)

28. О впечатляющей теории, совокупности данных и корреляции между конфликтом и развитием см. Dincecco and Onorato (2017) для городов и Besley and Persson (2009) для государств. В дополнение к проблеме пропущенной переменной есть также риск возникновения обратной причинно-следственной связи: возможно, то, что способствует развитию, также ведет к войне – а не наоборот.

29. Я пропускаю гражданские войны, которых в конце XX века произошло больше чем когда-либо. Несмотря на большое количество, эти гражданские конфликты были в основном не очень интенсивными, с относительно небольшим количеством смертей. Несмотря на несколько обратных примеров, в частности Уганды и Руанды, гражданские войны, как правило, оказывают сильное деструктивное влияние на экономику и развитие государства в целом. Обсуждение двух упомянутых исключений, по-своему поразительных, см, Weinstein (2005).

30. Об историях, которые демонстрируют внутреннюю конкуренцию между элитами или между элитами и массами, см. Acemoglu and Robinson (2012, 2020); North, Wallis, and Weingast (2009a); Bueno de Mesquita et al, (2003) и Stasavage (2020),

Заключение. Инженер-мироустроитель

1. См. Popper ([1945] 2013). См. также Popper ([1957] 2013). Подробности жизни позаимствованы из Popper (2005).

2. См. Florio and Shapiro (2020).

3. Конституции таких разных стран, как Джибути, Ботсвана и Сент-Люсия, на три четверти идентичны типовой (Law and Versteeg, 2012), Одна из причин состоит в том, что у этих стран во многом общие идеалы. Другая – в привлекательности лучшего опыта. При этом наличие типовой конституции говорит о почти полном отсутствии обсуждения на национальном уровне и включении в документ основных правил, регламентирующих жизнь общества.

О подражании форме, а не функции и опасностях бюрократизации см. Meyer and Rowan (1977); Weber (2014); Barnett and Finnemore (1999, 2012) и Andrews, Pritchett, and Woolcock (2017). Гораздо реже обсуждается противоположное: насколько недееспособно и коррумпировано слабое государство, и правительство вынуждено делать все и сразу (Mkandawire, 2001),

Об институциональном монокультурализме см. Evans (2004), Об изоморфной мимикрии см, DiMaggio and Powell (1983) и Andrews, Pritchett, and Woolcock (2017). Они утверждают, что изоморфизм – не просто бюрократический импульс в странах-подражателях. Он активно поощряется богатыми странами-донорами, чтобы повысить привлекательность формы перед функциональностью. Rodrik (2007) показывает, что есть множество рецептов организации институтов и экономики, которые являются производными от некоторых общепринятых экономических принципов. Он выступает против более распространенного взгляда на типовые рецепты для всех.