Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Придя поздним вечером домой из паба, я сел за клавиши и принялся вновь и вновь наигрывать вступление. В моей домашней библиотеке есть много редких изданий, посвященных дирижаблям. Один из них – «Оседлав бурю» Питера Мейсфилда – представляет собой классический анализ катастрофы R101.

Я закрыл глаза, силясь увидеть ряд самолетов Первой мировой, стоящих близ леса в рассветном тумане, пока мороз покрывает инеем их обшивку. Вместо этого перед моим взором предстала висящая в небе огромная серебряная сигара.

Для вдохновения я вполне мог помедитировать над кружкой и часами – они ведь были прямыми ниточками, ведущими к роковому дню крушения. На меня снизошло озарение, и я снова сел за клавиши – на этот раз клавиши концертного рояля уже в студии, после того как остальные участники группы разошлись по домам. «Empire of the Clouds» переросла в историю о R101 – величайшем летательном аппарате, который когда-либо видел мир, настолько большом, что внутри него мог бы целиком поместиться «Титаник».

Это была история о человеческих ошибках, высокомерии, сострадании, героизме и фатальном невезении. Основная часть альбома была не менее амбициозной: за исключением тех случаев, когда идея песни умещалась в короткий формат. Мы не видели причин включать в пластинку короткие треки на том лишь основании, что слушатели больше привыкли к такой подаче. Поклонники Iron Maiden уже знали, что для того, чтобы понять нашу музыку, нужно включать голову.

Когда приехал наш продюсер Кевин Ширли, у нас уже были готовы две или три песни, а остальные были в процессе. Едва соприкоснувшись с цифровыми технологиями, мы быстро их освоили и работали не покладая рук. Сегодняшние Maiden представляют из себя удивительную комби наци юолдскульной исполнительской техники – все, что мы играем, действительно сыграно на живых инструментах – и современных технологий, которые мы используем просто для того, чтобы естественным образом преподнести то, что делаем.

Цифровые жесткие диски позволили записать каждый звук, который был сыгран в студии – хороший, плохой, средненький, без разницы. Внутренняя география студии позволяла нам легко расположиться вокруг ударной установки. Раньше в этом здании был кинотеатр образца тридцатых годов, и для барабанной комнаты такая архитектура подходила идеально. В уголках и закоулках комнат стояли гитарные усилители, каждый из которых был изолирован. У всех музыкантов был собственный выход для наушников, контролируемый со стоящего рядом персонального миниатюрного микшерного пульта. За общую настройку мониторов отвечал Кевин, и это было ключом к получению нужного результата.

По иронии судьбы 6 октября мы начали работу над альбомом с песни «The Great Unknown», а 25 ноября наконец-то начали сводить «Empire of the Clouds».

A 12 декабря у меня диагностировали рак головы и шеи – и мир остановился.

К черту рак

За шесть недель до этого я пришел к тем же выводам, самостоятельно поставив себе диагноз по Интернету. Я понимал, что с моим телом что-то не так. Чрезмерно потел по ночам – но думал, что это из-за слишком толстых простыней в гостиничных номерах. Сплевывал кровь, когда чистил зубы – но может, я просто слишком сильно давил щеткой на десны. Чувствовал себя так, будто подхватил простуду – но это же был ноябрь, а в ноябре и положено простужаться.

У меня распухла какая-то железа на шее – но это ведь тоже из-за простуды, верно? Но больше всего меня беспокоил скверный запах из рта, будто я объелся протухшего сыра, по-настоящему мерзкий.

Я вбил свои симптомы в поисковик и с учетом возраста получил диагноз «плоскоклеточный рак», вероятно, вызванный вирусом папилломы человека. Но тогда я проигнорировал это. Мне нужно было делать альбом, мой голос был в порядке, и я прекрасно проводил время. Меньше всего группе нужен был ипохондрик, ставящий себе диагнозы при помощи «Гугла».

Однако уплотнение в шее стало увеличиваться, а реки пота порой струились по мне даже днем. После того как мы закончили сводить альбома, я попросил людей в студии вызвать врача.

Французский доктор был проницателен и, несмотря на свой неидеальный английский, дал понятный совет: «Сделайте компьютерную томографию головы и шеи, а также рентген грудной клетки. На случай, если это инфекция, что вряд ли, я пропишу вам антибиотики».

Я решил сделать это уже по возвращении в Англию.

Женщина-врач пощупала мою шишку.

– Вы теряете вес? – спросила она.

– Ха-ха, было бы неплохо.

– Все так говорят, – мрачно сказала она, взяла кровь на анализ и отправила меня на УЗИ.

Парень в кабинете тщательно исследовал шишку. Его помощник оказался фанатом Maiden.

– Вы не боитесь уколов? Я проколю опухоль, чтобы взять пункцию клеток.

Это был понедельник, 8 декабря. В среду пришли результаты анализов, и там все было чисто, но я чувствовал – даже знал, – что это еще не все. А уже в пятницу я обнаружил на телефоне три пропущенных звонка от врача.

– Биопсия показала наличие сквамозных клеток, которые являются злокачественными.