Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Дорога по периметру аэропорта была линией фронта. Враждующие стороны сидели в засадах друг напротив друга, а машины ООН проезжали между ними в сером тумане. Мне дали голубую каску ООН и велели держать голову пониже.

Через несколько минут я не утерпел и высунулся посмотреть наружу. Этого было достаточно, чтобы оценить степень разрушений. Когда мы проезжали между рядами полуразрушенных домов, дети бегали между ними, словно крысы. Война привела к тому, что семьи вынуждены были вести первобытное существование, а в город всего три раза в неделю поставлялись запасы топлива и продовольствия – но достаточные лишь для минимального уровня потребления.

Город, в котором проходили Олимпийские игры, был истерзан войной до неузнаваемости. От некоторых домов остались только фасады, в то время как их задние части были разрушены взрывами. Или же все здание было покрыто зияющими дырами и изрешечено пулями и пушечными снарядами.

На улицах, усыпанных щебнем, стояли машины, похожие на дуршлаги. Я даже представить себе не мог, кто же ехал в том скромном автомобиле «Рено», в который всадили около 200 пуль. Это было так необычно, что я сфотографировал это.

Река разделяет верхнюю и нижнюю части Сараево по мере продвижения вниз по долине. Сербы контролировали возвышенность, и снайперы обстреливали мирных жителей, идущих на работу.

Шоссе, ведущее от аэропорта к городу, прозвали «аллеей снайперов». Каждая поездка по этой дороге в ту или другую сторону была игрой в рулетку. Мы проехали по ней всего несколько раз, а местным жителям приходилось делать это два раза в день или больше.

Мы прибыли в штаб-квартиру ООН, расположенную в бывшей олимпийской деревне. Дорожную бригаду разместили в тесном углу, окна в котором были заложены мешками с цементом. Группа, конечно же, получила «пентхаус», в котором стояли двухъярусные железные кровати со старыми матрасами, а окна были заклеены вездесущей снайперской лентой. На завтрак был сырный рулет и пиво, потом я отдал майору Мартину то, что осталось от моего виски. Он сунул бутылку в ящик стола, а затем гордо указал на дырку размером с обеденную тарелку, что зияла в стене над столом, прямо у него над головой.

– Пятидесятый калибр, – сказал он. – Ублюдки пока что меня не достали.

«Лучше поторопись выпить этот виски», – подумал я.

Несмотря на невзгоды, Сараево был проникнут атмосферой высокого морального духа. Когда мы проснулись, уже наступил вечер, и холод принялся вгрызаться в наши кости. Мы отправились на пресс-конференцию. Британцам удалось приготовить что-то, напоминающее канапе – крекеры с кетчупом – и я сел вместе с местными группами, которые должны были играть у нас на разогреве. Электричества не было, и генераторы для подачи напряжения на аппаратуру и осветительные приборы были включены лишь за несколько минут до начала концерта, чтобы сэкономить топливо.

Сидевший рядом со мной гитарист немного говорил по-английски.

– Как же вы репетируете без электричества? – спросил я.

Он посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Что за дурацкий вопрос?».

– Мы репетируем, – гордо ответил он, – на силе нашего духа.

– Что ж, я верю, – пробормотал я.

Боснийский культурный центр, вероятно был реконструирован к тому моменту, как вы читаете эти строки, однако когда я в следующий раз приехал туда в 2015 году, он выглядел так же, как и в 1994. Угол здания тогда был разрушен попаданием зенитной ракеты, но большую часть повреждений получили подземные ярусы.

Слухи о концерте расползлись по городу, и, поскольку сербы имели обыкновение расстреливать массовые мероприятия, школы были закрыты, а дети окольными тропами побыстрее вернулись домой, чтобы не стать мишенями. Отстоять огромную очередь в Сараево было не просто утомительным занятием – это было занятием, опасным для жизни.

Ходили слухи, что богатые «националисты» платили деньги за то, чтобы отправиться в зону боевых действий и поохотиться на людей. Глава пожарной службы ООН заявил, что сербский наемный убийца пытался застрелить его дома в Коннектикуте. Как и к большинству вещей в этой зоне безумия, к этому стоило относиться с изрядной долей скептицизма. Тот фантазер-пожарный был местным представителем ЦРУ.

Я в полной мере ощутил царившую там извращенность нормального поведения и осквернение невинности, когда мы посетили детский дом, который, к сожалению, постоянно пополнялся, поскольку отцов убивали на постоянной основе.