Задачка на три корги

Главным событием вечера стала демонстрация портрета, для которого королева позировала в мае по заказу благотворительной организации. Рисование с натуры длилось всего каких‑то полчаса, поэтому она ожидала увидеть аккуратную миниатюрную картину. Однако полотно, скрытое под блестящим занавесом из пурпурного атласа, оказалось едва ли не выше, чем она сама, и балансировало на маленькой подставке. Королева молилась, чтобы портрет получился не слишком страшным. Филип, стоявший неподалеку, не сможет удержаться от комментария, а случай для скандала крайне неподходящий. Гости столпились вокруг картины, и королеве передали прикрепленную к занавесу веревочку. Еле сдерживая волнение, она потянула за нее и сорвала занавес.

Все улыбнулись, послышались одобрительные выкрики и аплодисменты. Королева пристально вгляделась в розово-бирюзовое полотно и незаметно вздохнула с облегчением.

– Надо же, каждую морщинку отрисовали, – фыркнув, заметил Филип.

Она немного отступила назад, чтобы получше разглядеть портрет. Он был прав. На нарисованном лице размером с лошадиную попону неумолимо проступали все морщины и складки, приобретенные за девяносто лет. Но ведь у нее и правда морщины, какой смысл их игнорировать? Зато художник сумел натуралистично написать прическу, хотя это и нелегко, отлично справился с украшениями. Лучше всего получились глаза и рот, изображенный в полуулыбке. Королева подумала, что на портрете выглядит мудрой, и решила, что он ей даже нравится. Но понравился бы еще больше, будь он высотой в метр, а не полтора.

– Что скажете, Ваше Величество, – спросил подошедший к ней художник.

– Такой большой, – заметила она.

– За большие картины больше платят, – сказал он, и королева засмеялась. – Когда я смотрю на ваш портрет, мне кажется, будто вы все еще сидите передо мной и что‑нибудь рассказываете.

– Действительно, похоже. Я много болтала?

– Ровно столько, сколько нужно, мэм.

Очень дипломатичный ответ. Королева вспомнила, что, пока художник работал, у нее с ним был очень долгий, обстоятельный разговор. И чем дольше она смотрела на портрет, тем больше он ей нравился, особенно учитывая ужасы, которые ей доводилось видеть раньше. Ему удалось то, что получалось не у многих художников – отразить ее размышления о чем‑то большем, чем о позировании для портрета, или о том, каково это быть королевой. На самом деле, об этом она думала крайне редко. Вокруг столько всего, что занимает ее мысли. И ей было очень приятно, что будущие поколения смогут увидеть, что внешний мир интересовал ее гораздо больше, чем собственная персона.

Глава 35

Какой долгий день. Королева проснулась и сразу же узнала новость: Хиллари Клинтон, готовая праздновать победу над самым высоким стеклянным потолком на Манхэттене, признала свое поражение, а Дональд Трамп избран сорок пятым президентом Соединенных Штатов и, кажется, еще не до конца это осознает. Королева, мягко говоря, ожидала немного другого исхода. И мало того, Гарри додумался опубликовать пресс-релиз – в формате твита, Бог ему судья, – с просьбой к СМИ уважать частную жизнь его новой девушки. Королева прекрасно его понимала и даже сочувствовала ему, но всем известно, что попытка победить журналистов в их же игре никогда не увенчается успехом. Всего лишь вопрос времени, когда пресса получит свое. Она всегда побеждает.

За завтраком Филип выразил свое мнение по обоим вопросам. “Придурок”. Это про внука. “Как все время говорит та модель? Мосс или как там ее? Мне кажется, это прямо о тебе. Никогда что‑то там, всегда что‑то там… А, нет: никогда не жалуйся, ничего не объясняй. Вот, парню бы у нее поучиться”.

Всем было что сказать. Но за долгие десятилетия практики королева решила – как и Кейт Мосс, которая, насколько она помнила, дружит с Евгенией, – что лучше будет таинственной и непостижимой, подобно сфинксу. Она никогда не поступила бы, как ее внук, по опыту зная, что любое слово члена королевской семьи сразу же приковывает всеобщее внимание, при этом его могут вырвать из контекста или даже намеренно переврать. Единственный безопасный вариант – молчать. Вернее, говорить что‑то такое, что никому не будет интересно цитировать. При этом, в отличие от королевы, ее муж довольно часто делал то, за что критиковал других.