Задорное чтиво

Я поставил эксперимент (всё-таки инженер): приколол к форме 42-го года значок «КГБ СССР» и сел возле пивного ларька. Сижу, пью пиво. Пока значка не видно, все останавливаются, интересуются. Если видно – никто ничего не спрашивает, несмотря на то что ни КГБ, ни СССР давно нет! Это какая-то программа!

А знаете, какими глазами на эту форму смотрят граждане СНГ? Им становится страшно. Им кажется, что мы снова воюем, и их страны снова станут частью России, потому что когда мы воюем, то мы ещё полконтинента отхватываем. Этот бессознательный рефлекс есть у всех – у узбеков, у таджиков… Тоже врождённый.

Получается, не надо реформировать армию. Надо форму поменять – и всё! Хотя… Вдумайтесь в слово «реформа» – «реформа», то есть смена формы.

А с другой стороны, какая должна быть энергия без вектора, чтобы всё это делать? Ведь выглядишь как шут! Или нет? Наш человек это не как шутку воспринимает, он серьёзно подходит к этому: или со съёмок, или с фронта.

Захожу в магазин и, чтобы не пугать, говорю:

– Нет никакой скрытой камеры, это не розыгрыш!

Я-то имею в виду телерозыгрыш. А мне просто и гениально отвечают:

– Да мы поняли уже, что не розыгрыш… С какого фронта?

Только наш человек может думать, что где-то ещё есть солдаты 42-го года. Для наших это нормально: ну, заплутали, ну, про них штаб забыл… Легко!

Только у нас лицо кавказской национальности, увидев такую форму, говорит: «Уважаю».

В общем, я решил сделать прикол поинтересней. Как-то, приехав из лесу, пошёл к Вечному огню в парк. Там Вечный огонь и стела в честь павших во время Гражданской, хотя все екатеринбуржцы думают, что это Могила Неизвестного Солдата Второй мировой. Пришёл поздно вечером туда, там, как обычно, молодёжь руки греет у огня. Я у них спрашиваю, кому памятник. Мне отвечают: «Вечному огню». У меня видок нормальный: да, солдат в форме 42-го года, в плащ-палатке, винтовка зачехлённая – ничего необычного. И я начинаю тряпочкой протирать гранитную плиту с именами, она ж вся пыльная… Это вызывает шок и неподдельный интерес. Меня спросили искренне: «Своё имя отчищаешь?» Мне многие говорили, что я придурок и шут. Но понимаете, это не стыдно. Это же развлечение. Вы посмотрите, что мне отвечают! На этом дело не закончилось. Мимо проходил военный патруль… уже смешно, да? Когда они увидели одинокого солдата у Вечного огня, на собственной могиле протирающего плиту, сначала обомлели, потом походили вокруг (видимо, проверяли, не привидение ли я), потом набрались смелости и спросили:

– Документы есть?

Видимо, думали, что я сейчас им военный билет покажу образца 42-го года.

– Ты почему в форме?

Я так им отвечаю:

– Согласно уставам, это не форма уже лет семьдесят, в ней просто удобно и тепло.

– Мы знаем, что в ней тепло и удобно, почему на тебе форма?

Два вывода из их вопроса следует. Во-первых, хотя никто из них такую форму наверняка не носил, они подсознательно понимали, что она тёплая и удобная, а во-вторых, для нашего человека, несмотря ни на какие уставы и законы, это всегда будет Форма с большой буквы!

Ха, как было весело: как-то выходной был посреди недели, я в лес решил поехать и попал в центре города в пробку. Ну, думаю, ногами быстрее. Выхожу и иду по тротуару. Представляете: восемь часов утра, центр Екатеринбурга, солдат 42-го года. Тогда первый раз в жизни солдат Российской армии, который меня увидел, не попросил денег на сигареты, а сам захотел меня угостить. Очевидцы говорили, что кренились маршрутки, все пассажиры к одному краю прилипали, в окна на меня смотрели. Я вообще не понимаю: вот идёт по улице парень, уши проколоты, брюки оранжевые, волосы зелёные. И никто ведь не оборачивается! А вот эта форма вызывает шок.

Но самое смешное – это случайные фразы. Еду в маршрутке, на мне джинсы, гимнастёрка и чёрный плащ. Разговариваю по телефону. В пылу спора сказал: «Отвести за ров и расстрелять!» Полмаршрутки на следующей остановке вылезли!

Ещё было смешно. Иду ночью в этой форме, гопники подбегают, приостанавливая меня, спрашивают: «Куда спешишь, солдат?» Отвечаю: «На расстрел». Вообще ничего не ответили, сразу все вопросы отпали.

Так веселиться может только русский студент, у американского просто мозгов не хватит сшить форму времён Пёрл-Харбора.

Приблатнённые спрашивали:

– Что ты можешь делать?

Они ведь не говорят: «Кем ты работаешь?» У них теперь всё по-американски, только английского они не знают… Ну, я, соответственно виду, отвечаю:

– Могу эшелон под откос пустить.

А они задумываются, видимо, на тему «есть ли у партнёров эшелоны или нет?».

Вы знаете, когда грузин видит гимнастёрку, он восхищается: «О! наверное, тоже казак!» Он знает, кто это, и уважает. Для меня это было откровением.

Встреча в лесу:

– Партизан?

– Чего?

– Партизан?

– Нет.

– Кто?

– В лесу гуляю.

– А выглядишь как партизан.

– Выгляжу как красноармеец.

– Давно это было?

– Да, давно.

– Что, так до сих пор по лесам и бегаешь?

Мне уже лишь бы отвязаться.

– Да, так и бегаю, то с танка подбитого топливо солью, то с самолёта пулемёт сниму.

После этого интересовавшийся убегает.