Загадай желание

– Мы благодарны тебе, Сэм, – вставила его мама, подкладывая Тионне зеленую фасоль, которую та совсем не хотела. – За все, что ты сделал для нас с тех пор, как твоя карьера пошла в гору.

Сэм чувствовал, что грядет «но», но не знал, на какую тему перевести разговор, прежде чем его мама доберется до этого «но».

– Но деньги – это всего лишь бумага, – сказал Альберт. – Теперь уже даже не бумага. Цифры. Цифры, которые мы передаем другим людям за товары, вычитая их из тех цифр, что сами получили от других людей. – Он сделал глоток рутбира[94]. – Я, может, и хожу на работу, чтобы приносить еду в дом, но это не единственная причина. Я хожу туда, чтобы в моей жизни была цель. Я встаю утром и понимаю, как могу помочь другому человеку хорошо провести день.

Именно этого недоставало Сэму в его работе, в его жизни. Конечно, он мог помочь своей команде завоевать победу, но это была совсем не та помощь, о которой говорил его отец. Его отец имел в виду бескорыстную заботу, нечто в духе ценностей былой эпохи, в которую его самого воспитывали родители и в которую они с мамой воспитывали Сэма с Тионной. Сэм полагал, что, если он вырос в семье с очень скромным достатком, его долгом было достичь большего, отдавать, преуспеть так, как его родители никогда не могли. Но его отец говорит ему, что успех определяется не наградами и долларовыми купюрами и даже не усердной работой, а смыслом жизни и твоим отношением к людям вокруг.

– Поэтому… я не сдавал анализы, – заявил Альберт.

– Что?! – вскрикнула Тионна. – Что ты сказал? Ты не сдал анализы?!

– Пап, ты же говорил, что сдал, – сказал Сэм, шокированный этим внезапным признанием.

– Нет, – сказал Альберт. – Я не говорил, что сдал анализы. Я говорил, что пошел сдавать анализы. Но когда я пришел туда, я решил, что для меня это не имеет значения. – Он пожал плечами. – Мне уже почти шестьдесят. С какой стати мне волноваться, есть у меня этот ген или нет? Что-то все равно убьет меня однажды. Может статься, и этот ген.

– Мам, ты была в курсе? – спросила Тионна, случайно спихнув локтем со стола нож, который со звяканьем упал на пол. – Ты тоже не сдавала анализы?

– Да, я была в курсе, – призналась Долорес. – Таков выбор вашего отца. Как и у меня, и у тебя, Тионна, у него был выбор. Я сделала тест, потому что, если у меня есть этот ген, вероятно, что у вашего отца его нет. Разве не так?

– Нет, мам, не совсем так. – Сэм вцепился руками в волосы и стал теребить пряди. – Все немного сложнее. Он может быть у вас обоих. Или его может не быть ни у кого из вас, но вероятность этого гораздо меньше. Я просто…

– Я решил, что раз уж я не собираюсь в круиз «все включено» по Карибским островам, то, если у меня и есть этот ген, я все равно буду просыпаться по утрам и идти продавать машины, так или иначе – неважно, – заключил Альберт.

Тионна разочарованно качала головой, но Сэм понимал. Он бы сам не знал, что у него есть этот ген, если бы «Диггерам» не понадобилась биопсия каждого дюйма его тела. Если бы только он мог изменить это, если бы как-то мог отказаться от самой мысли о трансфере и оставаться в блаженном неведении, что бы он сделал? На мгновение он задумался, каково было бы не ощущать этого груза на плечах, но тут же он осознал: тот факт, что он обо всем узнал, встретился с доктором Монро и узнал свой диагноз, заставил его взлететь. В прямом смысле. Он бы никогда в жизни не полетел в декабре в Ричмонд. А значит, он бы никогда не встретил Анну. Никогда бы не влюбился в нее.

– Сэм… – Мама сверлила его взглядом с другого конца стола. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Он кивнул.

– Да, я… я хочу рассказать вам кое о чем. Кое о ком.

Его мама слегка выпрямилась на стуле и перевела пристальный взгляд с фаршированной индейки на него.

– Я кое-кого встретил, – заявил Сэм. – Ее зовут Анна.

Глава 63

Дом Анны и Рути, Ричмонд

– Рути, это невозможно. Я не могу упаковывать подарки и одновременно приглядывать за мистером Рокитом и Чизкейком. Один хочет сожрать другого, и при этом они швыряют мой скотч по всей комнате.

Наступило девятнадцатое декабря, в школе начались каникулы, и до Рождества не оставалось ничего, кроме как упаковывать подарки и сдерживать свои порывы откупорить «Бейлиз». Завтра у Рути пройдет последнее праздничное выступление с чечеточной группой «Феерия» в часовне, а потом можно будет поливать индейку жиром и пытаться не разреветься при мысли о том, что мужчина, который был ей дороже всех остальных, вычеркнул ее из своей жизни.

Анна оторвала взгляд от подарка, который оборачивала бумагой. Рути, танцуя чечетку, передвигалась по всей гостиной с вытянутыми в стороны руками и сосредоточенным выражением лица.

– Ты меня слышишь? – спросила Анна.

– Да, – ответила Рути, продолжая отбивать чечетку. – Я пытаюсь понять, кто кого хочет сожрать и кто швыряет скотч.

– Чизкейк! В обоих случаях!

– Мам, ты как будто напряжена. Хочешь, зажжем ароматические свечи. Я не против, только не те, которые воняют потом.