Загадай желание

– Он в самом деле не придет на мое выступление, да? – спросила Рути, но совсем без вопросительной интонации.

Стоило ли Анне приврать? Будет ли лучше ответить что-то вроде «не знаю, может быть» или «посмотрим»? Или лучше быть предельно честной хотя бы насчет этого?

– Не думаю, Рути, – призналась Анна. – Но придет папа. И Николетта. И Нита, Павиндер, Лиза, Пол, Кай и Келси тоже все там будут.

– Они придут только из-за глинтвейна и мясных пирогов, – сказала Рути, закатив глаза. – Кай сказал, что хочет попытаться побить рекорд Гиннесса по поеданию трех мясных пирогов. Пока что рекорд – пятьдесят две целых двадцать одна сотая секунды.

– Они придут, потому что хотят посмотреть, как здорово вы с вашей группой выступите, – заверила ее Анна. Она знала, что по большей части они придут из-за нее, единственной матери-одиночки в компании, которая всегда будет очень благодарна друзьям за поддержку.

– Ты снимешь видео и наделаешь побольше фоток? – спросила Рути. – Когда Сэму станет лучше и у него будет новый номер телефона, мы сможем отправить их ему. Тогда, считай, он не пропустит выступление.

Сердце Анны заныло снова, но ей удалось кивнуть, хотя на глаза навернулись слезы.

– Конечно.

– Так, – сказала Рути. – Хватит отдыхать. – Она, пошатнувшись, встала с пола, к вящему неудовольствию Чизкейка. – Интересно, есть ли рекорды Гиннесса по чечетке…

Рути опять принялась отбивать чечетку, а Анна, забыв про подарок, который до этого собиралась упаковать – календарь АФК «Уимблдон» и кружку для Пола, – взяла телефон. Никаких новых уведомлений. Неужели все закончится вот так?

Глава 64

Аэропорт Цинциннати / Северный Кентукки, США

– Ты с ума сошел, Сэм? Нет, серьезно. Я в курсе, через что тебе приходится проходить, но отпуск? Сейчас? Ты же только что вернулся?

Сэм знал, что Френки взорвется, когда он попросит ее встретиться с ним здесь, в аэропорту. Ему выделили отдельную комнату для ожидания, но журналисты знали, что он здесь. Они все еще не сдавали позиций у его квартиры, и у него уже не осталось сил хоть как-то реагировать на них. У них всех были одни и те же вопросы.

«Ваша карьера завершена, Сэм?»

«Прокомментируйте слова – такой-то звезды НФЛ – о том, что вы никогда не будете больше играть в профессиональном спорте?»

«Как ваша семья?»

– Френки, – сказал Сэм решительно, но устало. – На самом деле ты не в курсе, через что мне приходится проходить.

Одной этой фразы хватило, чтобы немного усмирить внутреннего питбуля Френки. Ее плечи слегка опустились, губы немного расслабились, она перестала выглядеть так, будто хочет надавать ему по голове бейсбольной битой.

– Ладно, неправильно выразилась. Но, Сэм, теперь, когда все вскрылось, у нас есть выбор. И я знаю, что, возможно, ты еще не готов принимать какие-либо решения, но мы можем рассмотреть разные варианты… и «Бизоны» хотят с нами поговорить.

Серьезно? Чад заходил к нему, но Сэму не хотелось с ним встречаться. Он пока не хотел видеть никого из команды. Но Чад никогда легко не сдавался, и Сэм услышал снаружи рев репортеров, жаждущих эффектной реплики. В конце концов Сэм не устоял и впустил Чада. Оказалось, что Сэму нужно было объятие друга гораздо больше, чем он себе представлял, и, не успели они осознать происходящее, оба уже были в слезах. Спустя пару банок пива Сэм осознал, что их дружба была чем-то гораздо большим, чем просто товарищеские отношения сокомандников. Может, он и вел довольно поверхностную жизнь ходячей рекламы и короля тачдаунов, но дружба Чада выходила за рамки матчей и команды. Он всегда был готов поддержать его. Но все равно Сэм не мог перестать думать о том, что теперь Чад и все остальные неизбежно будут воспринимать его иначе. Будут видеть в нем не того же Сэма, который играл с ними в покер или был чемпионом клуба по тренировкам. И для этого у них были все основания. Он и впрямь изменился, а как иначе?

– Сэм, ты лучший игрок в команде. Весь мир знает об этом. И то, что с тобой приключилось, невозможно игнорировать, но это не… не знаю… не то же самое, что лишиться руки или… узнать, что тебе осталось жить только несколько недель.

Сэм внимательно смотрел на Френки и ждал, пока бизнесвумен в ней угомонится. Да, он был для нее товаром, точно так же, как он был источником заработка для «Бизонов», но речь шла о его будущем не как игрока или знаменитости, а как человека.

– Френки, я беру отпуск. Я еду на Бермуды. Мне сейчас нужно быть подальше отсюда. От всего. – Он сделал вдох. – Я собираюсь заниматься тем, что никогда не успевал и не мог делать из-за тренировок. Я буду пить коктейли и есть все что захочу, и я полностью отключусь от всего, что здесь происходит.

Френки окинула его оценивающим взглядом, здесь, в этой комнате ожидания аэропорта со слишком ярким освещением и без единого намека на Рождество. Судя по ее выражению лица, она не очень-то ему верила.

– Когда ты говоришь «отключиться», что именно ты имеешь в виду? Потому что я уверена, «Бизоны» смогут провести конференцию в «Зуме», пока ты будешь пить коктейли и есть все что захочешь.