Загадка Туринской Плащаницы

В утешение верующим издавна предлагались прекрасные картины загробного существования в райских садах и вечных удовольствиях. Тем не менее мало желающих поскорее покинуть этот мир.

Жажда максимально продлить свою жизнь обуревала некоторых людей в разные эпохи, но особенно распространилась в наше время. Возможно, этому способствовали успехи медицины и санитарии. Средняя продолжительность жизни во многих развитых странах достигла невиданных ранее сроков: 70 лет и более (только в России после крушения СССР она уменьшилась катастрофически).

Казалось бы, какая радость – продлевать старость? Не все ли равно, в каком возрасте умереть? Об этом во II веке н. э. писал римский император-философ Марк Антоний:

«Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери – и сводятся они всего-навсего к мгновению. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?»

Тут впору вспомнить мысль, которую развивал св. Августин: существует только настоящее, включающее и прошлое и будущее. Мы теряем именно настоящее. И, кстати, тяжелей расставаться с ним тому, у кого есть что терять. Вот и богатому страшней умирать, чем бедному.

Во второй половине XX века вера в бессмертие души возродилась в новых формах (достаточно вспомнить интересную работу американского ученого Р. Моуди «Жизнь после жизни»). Однако после недолгих размышлений с грустью сознаешь: когда дух отделится от своего родного обжитого тела, это и будет смерть меня как существа телесно-духовного. Без тела мое сознание будет беспомощным, бездеятельным… Да и будет ли оно?

«Неизбежность смерти – наитягчайшая из наших горестей», – утверждал французский мыслитель XVIII века Вовенарг. Трудно с ним не согласиться.

Смерть – это осознанная необходимость. Полнейшая наша несвобода. Высшая мера наказания, к которой приговорила каждого из нас равнодушная природа.

Но есть и другая, прямо противоположная точка зрения.

Смерть – благо!

«Признаем чистосердечно, что бессмертие обещают нам только бог и религия: ни природа, ни наш разум не говорят нам об этом… Смерть – не только избавление от болезней, она – избавление от всякого рода страданий». Таково мнение М. Монтеня.

«Размышлять о смерти, – полагал он, – значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого принуждения и подчинения».

С биологических объективных позиций – отрешенных от наших личных переживаний и страхов – смерть представляется регулятором и организатором жизни. Все организмы, как известно, в благоприятной среде размножаются в геометрической прогрессии. Этот мощный «напор жизни» (выражение В. И. Вернадского) очень быстро превратил бы земную биосферу в кишащий сгусток организмов.

К счастью, одни поколения освобождают поле жизни для других. В такой смене залог эволюции организмов. Ужасный образ скелета с губительной косой оборачивается символом сурового, но справедливого естественного отбора.

…Увы, каждый из нас, живущих, жаждет не только познания, но и утешения. Признание блага смерти для биологической эволюции вряд ли помогает нам радостно ожидать конца. Вечное небытие после мимолетного пребывания на свете можно превозмогать единственным способом: жить, как говорится, на всю катушку.

«Если вместе со смертью, – писал В. М. Бехтерев, – навсегда прекращается существование человека, то спрашивается, к чему наши заботы о будущем? К чему, наконец, понятие долга, если существование человеческой личности прекращается вместе с последним предсмертным вздохом? Не правильно ли тогда ничего не искать от жизни и только наслаждаться теми утехами, которые она дает, ибо с прекращением жизни все равно ничего не останется. Между тем иначе сама жизнь, как дар природы, протечет без тех земных удовольствий и наслаждений, которые она способна дать человеку, скрашивая его временное существование.