Загадка Туринской Плащаницы

Бруно верил в высокие идеалы добра, справедливости, человеческого достоинства, правды. Он не побоялся отдать за них свою жизнь. А его «набожные» судьи (помните заповедь: не судите, да не судимы будете!) не верили и насквозь были пропитаны лицемерием. Справедливо отметил И. Кеплер: «Бруно мужественно перенес смерть, доказывая суетность всех религий. Бога он превратил в мир…»

Что же вдохновило Бруно на подвиг веры? (Не имея веры, можно ли решиться на мученическую смерть?) Ведь он полагал, что человечеству вовсе не обязательно суждено благоденствие. Могут наступить тяжкие времена:

«Явятся новая правда, новые законы, не останется ничего святого, ничего религиозного, не раздастся ни одного слова, достойного неба и небожителей. Одни только ангелы погибели пребудут и, смешавшись с людьми, толкнут несчастных на дерзость, ко всякому злу, якобы к справедливости, и дадут тем самим предлог для войн, для грабительства, обмана… И то будет старость и безверие мира!..»

По его мнению, такова возможность. Все это можно пережить, как тяжелую болезнь. Людям предстоит самим решать свою судьбу.

Нам противостоит не Вселенная – противостоим себе мы сами, наши низкие помыслы, столь жалкие и пошлые перед неизбежностью смерти каждого. Лишь борьба и преодоление зла даруют счастье победы. Научившись жить не только настоящим, но и прошлым и будущим, человек приобщается к бессмертию и вечной красоте мира.

А вот еще у Бруно: «Кого увлекает величие его дела, не чувствует ужаса смерти».

Кто-то может посчитать примеры Кропоткина и Бруно редкими исключениями. Такое мнение неубедительно. Уже одно то, что вера в смертность души кому-то не мешает или даже помогает жить и умереть достойно, доказывает ее плодотворность. Значит, есть люди – из лучших представителей рода человеческого! – способные преодолеть страх перед смертью и творить добро, красоту, совершать благородные деяния не под угрозой загробной кары, а по велению сердца, совести.

Вообще, не следует рассчитывать в вопросе о смертности или бессмертии души найти единственно верный ответ для всех времен, народов, типов личности. Каждый выбирает эту веру по складу души, по уровню разума.

Как бы мы ни решили для себя этот роковой вопрос, остается непоколебимым одно: наша земная бренная жизнь непременно завершится, рано или поздно, смертью – разобщением души и тела. Тело распадется, исчезнет. А душа…

Что произойдет с ней – никому знать не дано. Можно только догадываться, фантазировать, верить. Не исключено даже и то, что каждому воздастся по его вере и по земным деяниям. Одним – вечные муки, другим – блаженство, третьим – небытие, вечный покой. И как знать, не последний ли вариант наилучший?

Одно ясно: прежнее единство тела и души не восстановится никогда… Или было одно-единственное исключение, свидетельством которого стала Туринская Плащаница?

Если придерживаться канонической христианской традиции, в этом единственном случае воскрес телесно не человек, но – Бог, принявший образ человека. Ничего подобного с обыкновенными людьми за всю историю человечества не было и быть не могло. Правда, предполагается бессмертие души и Страшный суд над всеми живыми и умершими. Но эти библейские идеи давно уже стали толковать преимущественно как аллегории…

Впрочем, не все так просто.

Во второй половине XX века в медицине появилась специальность реаниматора (от латинского «реаниматио» – оживление). Телесное воскрешение людей – умерших! – стало профессией, делом техники.

Не чудо ли – возвращение к жизни умерших, побывавших в состоянии клинической смерти? У них на некоторый срок остановилось сердце и прекратилось дыхание, лишь теплился, затухая, обмен веществ. Люди буквально вернулись из небытия!

Обретают они, конечно, не бессмертие, а лишь возможность продлить свою жизнь. Но великолепно уже то, что такую возможность предоставляют им научно-технические достижения, разум, труд и творчество людей.

Туринская Плащаница тоже, по-видимому, свидетельствует не только о смерти, но и о воскресении. Впрочем, об этом речь пойдет впереди. А пока продолжим наши рассуждения о смерти и бессмертии. Будем иметь в виду: если люди в ХХ веке изобрели реанимацию, то какие-то предтечи подобных «возвращений из когтей смерти» могли быть и в прошлом. Нет ничего невероятного в том, что и в прежние века, пусть изредка, некоторые люди могли испытать не просто обмороки, а состояние мнимой смерти, после чего последовало возвращение жизнедеятельности и сознания.

Преодоление безысходности