Загадка Ватикана

— У нас противоречивые сведения. Надо помнить, какая атмосфера царила в Ватикане в ту эпоху. Пий XII высоко ценил Муссолини. Он полагал, что ради блага Италии дуче имел основания вступить в союз с Германией, после того как был разорван немецко-советский пакт. Позже, уже в конце войны, сами американцы попросили, чтобы мы помогли им спрятать людей, которые сражались против коммунизма, но были осуждены в Европе за их приверженность к национал-социализму.

— Вот мы и подошли к сути,— сказал Сальва.

— О, я теперь понимаю, к чему вы клоните, профессор, и отдаю должное вашей проницательности. Что ж, побеседуем откровенно.

Князь опять сел в свое кресло и продолжал:

— Мы и в самом деле оказали покровительство лицам разных национальностей, которые в тот период сражались против большевизма, невзирая на то, что эти лица, справедливо или несправедливо, могли быть преданы тогда суду. Но какому суду? Главных преступников осудили в Нюрнберге, не так ли?

— Не всех. Некоторые были тайно переправлены в Аргентину. Впрочем, эта тайна каким-то образом выплыла наружу: коммунисты сегодня имеют в своем распоряжении документальные доказательства того факта, что Святой Престол укрывал военных преступников и способствовал их бегству в Америку под вымышленными фамилиями. Вот-вот должен был разразиться скандал. В частности, “Стампа” получила туманное предупреждение. Напряжение нарастало. Но вам было неизвестно, где находятся эти документы, в частности, список лиц, которым вы помогли скрыться, хотя в любую минуту все это могло быть предано гласности, забрызгав грязью Церковь и ее главу.

В луче света, проникавшего сквозь закрытые ставни, танцевали тысячи пылинок.

— Мы знали только, что соответствующий документ был спрятан в одной из папок Ватиканской библиотеки,— объяснил князь.— Дело в том, что кардинал Бонино узнал о готовящемся заговоре на исповеди от отца Штреба, который после этого покончил с собой. По приказу секретной службы польских коммунистов несчастный украл рукопись “Жития святого Сильвестра”, которую Иоанн Павел II подарил Ватикану, не зная о ее истинном содержании. Потом Штреб спрятал рукопись в место, известное только агентам, которые должны были ожидать подходящего момента, чтобы взять ее оттуда и обнародовать, что вызвало бы большой скандал.

— Истинной находкой отца Штреба,— сказал Сальва,— было то, что он воспользовался видимым сходством между документом, отмеченным печатью позора, и “Житием Сильвестра”, обнаруженным в Польше, чтобы запутать следы. Это, вне всякого сомнения, работа настоящего профессионала!

— Вы единственный могли нам помочь. Я следил издалека за делом Клариджа и восторгался вашим талантом дедуктивного вывода. Словом, я решил вам довериться. Что же касается встречи между Его Святейшеством и верховным раввином, то вы правильно угадали — мое участие в ней необходимо.

— Это условие выдвинуто раввином, не так ли? Он желает, чтобы деятельность Ватикана во время войны была окончательно прояснена. Иоанн Павел II, вне всякого сомнения, не возражает против такой постановки вопроса. Слишком много слухов циркулировало в последнее время об антисемитизме польского духовенства.

— Верховный раввин прежде всего хочет узнать, какую роль сыграл в этих делах кардинал Мантини,— заметил князь.— Будущий Павел VI получил это поручение от Пия XII, что очень не понравилось кардиналу Ронкалли, когда, взойдя на Святой Престол под именем Иоанна XXIII, он был об этом проинформирован. Часть Курии осталась верной отношению Пия XII к тем, кто сражался за интересы нашей Матери-Церкви, если ради этого им даже приходилось становиться под знамена фашизма или нацизма. Другая часть выступила в качестве радикальной оппозиции и образовала в некотором роде прогрессистское ядро, впрочем, весьма активное. Именно этой партии после кончины Павла VI удалось избрать Иоанна Павла I. Дальнейшее известно.

— И таким образом, ваше сиятельство,— почти шепотом произнес Сальва,— именно вы вместе с кардиналом Монтини были специально назначены Пием XII, чтобы помочь некоторым экстремистам, в течение длительного времени сотрудничавшим с нацистами, избежать справедливого возмездия, эмигрировав в Аргентину.

— Мы руководствовались совершенно другими побуждениями! — воскликнул князь.— Мы полагали — и справедливо, с моей точки зрения,— что те, кого вы назвали экстремистами, были просто католиками, преданными своей вере. Они не изменили идеалам христианства, сражаясь с теми, кто отрицал Бога, пытал и казнил священников, отвращал множество душ от нашей Матери-Церкви. Могли ли мы их оставить на произвол судьбы тогда, когда светская система правосудия современных демократий наказала бы их за то, что они действовали по велению совести и ради вящей славы Бога?