Загадка Ватикана

— Система, разработанная КГБ, задумана таким образом, что никто не владеет полной информацией о подробностях какой-либо операции вплоть до ее начала. Таким образом, и в том деле, которое мы расследовали, каждый из агентов, коих нам удалось локализовать, знал лишь какой-то один элемент общей головоломки. Польский фальсификатор скопировал список дьявольских имен, не понимая их смысла. Он получил его от своих начальников. Кардинал, которому было поручено купить “Житие”, не имел ни малейшего представления, о чем идет речь в действительности, так же как и будущий папа, естественно, доставивший рукопись в своем багаже перед тем, как был избран. Отец Штреб получил приказ передать документ одному из польских экспертов, которые стажировались в Ватиканской лаборатории, но если он и знал о готовящемся покушении на жизнь Его Святейшества, то даже не догадывался, что рукопись представляет собой криптограмму. Таким образом, знаменитый список кто угодно мог вынимать из папки или он мог оставаться там без малейшего риска, что кто-то проникнет в тайну, известную лишь самым высоким руководителям КГБ, которые, следовательно, могли манипулировать им как заблагорассудится.

— Они только не учли, что профессор Сальва здесь,— заметил нунций.

— И, главное, они не знали, что князь Ринальди был предупрежден кардиналом Бонино, который, в свою очередь, узнал о заговоре на исповеди от отца Штреба,— добавил Адриан.

В эту минуту ливрейные лакеи в белых перчатках бросились к двери, в которой показался, весь в красном кардинальском облачении, Его Высокопреосвященство Алессандро Бонино. К нему вернулась его прежняя уверенность. Его благородное и выразительное лицо напоминало о том, что это один из самых могущественных князей Церкви. Все почтительно встали, приветствуя его.

— У меня к вам просьба, господа,— сказал он по-французски.— Я хотел бы побыть немного в вашем обществе, причем в простой дружеской обстановке. Во-первых, я должен поблагодарить вас. Но я хотел бы также попросить вас об одном одолжении. Если вы мне разрешите, я желал бы присутствовать при чтении последних страниц этого “Жития”, которое несомненно представляет собой вещь весьма любопытную!

— Если таково желание Вашего Высокопреосвященства,— отвечал нунций,— я охотно буду переводить дальше, хотя мы имеем дело с документом весьма причудливым, в котором царит дух безбожия.

— Это не страшно,— сказал кардинал.— Видите ли, есть тексты, которые привлекают именно своим бесстыдством. По крайней мере, они часто открывают такие стороны мнений, с которыми нам иногда необходимо считаться. Мы здесь замкнуты, словно в крепости. И не будет никакого вреда время от времени выбираться наружу за глотком свежего воздуха.

— Это воздух отравленный, Ваше Высокопреосвященство! — воскликнул Караколли.— Una pestilenza[56]!

— Ну что ж, мы оденем маску,— сказал Бонино.

Это предложение вызвало смех присутствующих. Потом он добавил, подмигнув:

— Larvatus prodeo[57] — почему бы и нет?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, в которой Сильвестр прибывает в Рим, а Сальва решает прекратить чтение “Жития”. И чем все это закончилось

“Выйдя из Геенны, Сильвестр сразу же отпустил душу отца на свободу. Однако она не умела летать. Ее хрупкие крылышки затрепетали в отчаянном усилии, и она упала на землю.

— Мой сын, напрасно ты меня оттуда вытащил. Ты видишь, я не способен оставить землю, где я родился.

— Ты сможешь ее покинуть,— сказал Сильвестр.— Подумай о нежной сладости Рая, где Сабинелла, твоя супруга, тебя ожидает в радости.

— Я не смогу выдержать ее взгляд. Я был так беспощаден к ней. Разве такое злодеяние можно простить?

— Все Небо тебя простило. Ты был обманут Сатаной. Лети. Возвращайся в дом, тебе принадлежащий.

Душа опять попыталась взлететь, но ее усилия были тщетными, и вскоре стало очевидно, что ей это никогда не удастся. И тогда вдруг раздался скрипучий голос. Это заговорил попугай Гермоген, сидевший на ветке дерева:

— Базофон, я твоих замыслов толком не знаю, но поскольку речь идет о том, чтобы отправиться туда, где тепло и сладко, я готов предоставить свои крылья в услужение этой душе, ибо она слишком слаба и на своих собственных летать не может. Таким образом, я докажу тебе, недоверчивый поклонник Назарянина, что ученики великого Гермеса остаются связующим звеном между Землей и Небом.

— А почему бы и нет? — воскликнул Сильвестр,— Маленькая душа моего отца, садись на спину этой птицы. И не бойся: скоро мы с тобой встретимся в царстве вечного знания.

Так и сделали. Попугай снизился, чтобы душа смогла взобраться ему на спину. Потом, когда она там удобно устроилась, он взлетел.