Загадочная жизнь мисс Айви

Гидеон скромно рассказал ей о том, как два года работал в Фонде инициативы Клинтона по обеспечению доступа к здравоохранению, после чего поступил в магистратуру в Калифорнии. Теперь он занимался разработкой умного термометра, способного определить способы распространения болезней. Айви уже знала все это и даже чуть больше. Например, она была в курсе, что магистратуру он закончил в Стэнфордском университете, а еще два года подряд попадал в топ-30 богатейших людей до 30 лет по версии журнала «Форбс». После той встречи с Сильвией она тщательно порылась в интернете и обнаружила семейное древо Спейеров, выпускные фотографии, приглашения на свадьбу, статью о газете Уитакеров, среди которых Поппи Каролайн Уитакер Спейер имела долю акций в 0,43 %, новость об отставке Теда и даже вордовский документ с приглашением от дальнего родственника на чьи-то крестины.

– Всегда мечтала жить в Калифорнии, – сказала она, стараясь не брякнуть что-нибудь про Стэнфорд.

– Отличное местечко, очень тихое. Советую побывать там. – Впрочем, по тону голоса Гидеона было понятно, что ему там не особенно нравилось. – Но я рад вернуться. Здесь остались почти все мои ребята. Мы болеем за «Селтикс» и теперь практически в любое время можем ходить на их домашние игры.

Айви уже понадеялась, что он познакомит ее с «ребятами», но Гидеон еще раз окинул взглядом всю комнату и, положив руку ей на плечо, сказал, что должен отойти. «Ещё увидимся» – едва успела выпалить Айви, но он уже направился к какой-то брюнетке в темно-зеленом платье. Она выглядела сильно старше.

«Самое главное – подумала Айви, – не принимать этот жест близко к сердцу». В отличие от Даниэля мужчины вроде Гидеона предпочитали невозмутимых, загадочных и независимых женщин. Его отношения с девушками походили на танец двух планет, вращавшихся вокруг одного солнца – работы. У Даниэля таких амбиций и близко не было.

За ужином Айви выбрала место на другом конце стола от Гидеона. Мужчина в шляпе-котелке сел рядом и представился: «Николас, фотограф». На вопрос, кого он фотографирует, он улыбнулся так снисходительно, что она задумалась, как в такую маленькую шляпу влезало такое эго.

– Жизнь.

Впрочем, вскоре Николас осознал, что им придется вести беседу на протяжении всего ужина, и слегка смягчил тон.

– Откуда вы знаете Сильвию?

– Мы недавно познакомились.

– И мы тоже, – кивнул он.

Льняная скатерть была идеально выглажена. У каждого прибора лежали салфетки лососевого цвета. Горели свечи. Музыку сделали потише. По столу пустили корзинку с хлебом. Айви жадно поедала маковый рулет. По горлу у нее проскользнул теплый комок; в желудке заурчало. Она поняла, что уже довольно сильно выпила.

Сильвия подала белую рыбу в лимонном соусе с картофелем и веточками петрушки. За ней шла ягнятина безупречной средней прожарки, розовый сок из которой стекал на пышную подушку из кускуса. Разговор протекал стихийно: стоило одному упомянуть какую-нибудь историю или имя, как эту информацию засасывало в водоворот обсуждения, из которого выходил новый виток разговора, – чем неожиданнее, тем интереснее. На любой вечеринке существует собственная социальная валюта, и в данном случае речь явно шла о способности занимать людей. Когда на столе появились шоколадный мусс и кофе, Айви уже настолько объелась, что чувствовала подступающий к горлу кисловатый привкус.

Весь ужин Гидеон так и не взглянул на нее.

В полночь гости ринулись на балкон. Айви пыталась протиснуться к Гидеону или хотя бы встретиться с ним взглядом, но он все время стоял к ней спиной. Все принялись считать секунды до наступления нового года. Над городом начали взрываться салюты, и ночное небо посветлело до темно-синего оттенка. По кругу пошло несколько косяков конопли. Айви заметила, что Гидеон даже не притронулся к ним.

Когда гости вернулись внутрь, Николас стал без умолку ворчать о набирающих популярность онлайн-платформах для продажи художественных иллюстраций («мерзкое унизительное искусство, поставленное на коммерческие рельсы»).

– Да заткнись ты уже в конце концов! – крикнул кто-то.

Именно эта мысль весь вечер не давала покоя Айви и теперь заставила ее рассмеяться до слез. Она тут же ощутила на себе холодный осуждающий взгляд Сильвии, которая держалась особняком ото всех пришедших. Однако, все же осмелившись взглянуть на нее прямо, девушка увидела, что та крутится в кресле с закрытыми глазами и прищелкивает пальцами в такт музыке. Она направилась на балкон, чтобы покурить вместе с другими, но по дороге услышала, как Гидеон жалуется брюнетке: «Ненавижу запах табака», – и решила уединиться в туалете.

Когда она вернулась в гостиную, на часах над каминной полкой было тридцать пять минут четвертого. Сильвия свернулась на диване, словно изящная золотистая рысь, заливаемая светом пылающих свечей. Она ловко орудовала двумя вязальными спицами, но то, что из-под них выходило, было довольно бесформенным. На секунду прекратив вязать, она подозвала к себе Гидеона и Айви.