Заговор Алого Первоцвета

Мы смотрим здесь, мы ищем там.
Оглядываясь по сторонам.
Никто не может дать ответ:
Кто этот Алый Первоцвет.

На Гренвиля было больно смотреть, но принц Уэльский рассмеялся и хлопнул Финна по спине.

– Превосходно, – сказал он. – Ты должен прочитать его снова, Перси! Как там? Мы смотрим здесь, мы ищем там…

Через мгновение это повторяли все. Блейкниты скандировали строфу словно греческий хор. Маргерит, может быть, и задавалась вопросом о тупости происходящего, но она заметила, как Эндрю Ффаулкс разговаривает с Сюзанной де Турне, и ощутила внезапный узел в животе.

Этим вечером Ффаулкс встретится с Алым Первоцветом. Если она не поможет Шовлену снять маску с этого человека, Арман погибнет. Если бы только она смогла убедить его остаться с нею в Англии! Тогда он был бы в безопасности, а она не оказалась бы беспомощной во власти Шовлена. Ей не пришлось бы предать человека, которым восхищалась и гордилась вся Англия. Она смотрела на Эндрю Ффаулкса и ощущала, что все видят, что она следит за ним. Что если она не сможет помочь Шовлену? Как ей тогда спасти брата?

Ффаулкс поговорил с Сюзанной еще несколько минут, затем оставил ее и пошел через комнату. Маргерит не спускала с него глаз. Когда Ффаулкс пересек зал, он прошел мимо лорда Гастингса, который пожал ему руку и хлопнул его по спине, а потом двинулся дальше. Маргерит застыла. На мгновение ей показалось, что она видела, как Гастингс что-то дал Ффаулксу. Да, вот она, записка! Ффаулкс поместил ее в карман, не зная, что она стала свидетелем быстрого обмена. Чувствуя головокружение, Маргерит последовала за ним. Может, это лорд Гастингс? Он был Первоцветом?

Она прошла за Ффаулксом, который покинул бальный зал и вошел в небольшую гостиную, которая в тот момент пустовала. Он закрыл за собой дверь. Маргерит чувствовала себя ужасно. Ее чуть не стошнило, но ради Армана она должна была узнать, что написано на этом клочке бумаги. Она немного подождала, затем открыла дверь и вошла в комнату. Ффаулкс читал записку. Он быстро и с испугом поднял взгляд, затем оправился и опустил записку, пытаясь придать этому движению естественность. У него не получилось.

– Эндрю! Боже, ты меня напугал, – сказала она. – Я думала, что комната пуста. Мне просто нужно было немного отдохнуть от этой толпы. На меня накатила какая-то слабость. Она села на диван, рядом с которым он стоял.

– Вы в порядке, леди Блейкни? – спросил он. – Может, мне позвать Перси?

– Боже, нет. Не волнуйтесь, я уверена, что скоро все пройдет. Она взглянула на него и увидела, как он подносит записку к пламени свечи в высоком медном канделябре. Она выхватила ее у него, прежде чем он понял, что она делает.

– Как это заботливо с твоей стороны, Эндрю, – сказала она, поднося к носу лист бумаги. – Конечно же, это твоя бабушка научила тебя, что запах обожженной бумаги был изумительным средством от головокружения.

Ффаулкс выглядел ошеломленным. Он потянулся за бумагой, но она отвела руку подальше от него.

– Кажется, ты очень хочешь ее вернуть, – сказала она игриво. – Интересно, о чем она? Записка от любовницы?

– Что бы там ни было, леди Блейкни, – сказал Ффаулкс, – она моя. Пожалуйста, верните ее мне.

Она посмотрела на него с лукавством.

– Что ж, Эндрю, мне кажется, я вывела тебя на чистую воду! Как тебе не стыдно играть в любовь с юной Сюзанной, в то время как у тебя есть тайная интрижка на стороне!

Она встала, прижав бумагу к себе.

– Я намерена предупредить ее, прежде чем ты разобьешь ей сердце.

– Эта записка не касается Сюзанны, – сказал Ффаулкс, – как она не касается и вас. Это мое личное дело. И я буду признателен, если вы отдадите мне ее немедленно.

Он быстро шагнул вперед, пытаясь забрать у нее записку, но она отступила и, словно случайно, опрокинула подсвечник.

– Ой! Эндрю, свечи! Быстрее, пока не занялись шторы!

Шторы действительно полыхнули внизу, но Ффаулкс действовал быстро и погасил пламя. Пока он этим занимался, она быстро взглянула на записку. Часть ее сгорела, но она смогла прочесть:

« Я начну завтра сам. Если захочешь поговорить со мной еще раз, я буду в обеденном зале в час дня. Не опаздывай.»

И подпись – маленький красный цветок.

Она быстро опустила бумагу до того, как Ффаулкс повернулся.

– Мне жаль, Эндрю, – сказала она. – Моя игривая глупость чуть не стала причиной несчастного случая. Вот, возьмите вашу записку и простите меня за то, что я вас дразнила.

Она протянула ее ему, и он быстро взял бумагу, опять поднес ее к огню, и на этот раз сжег ее полностью.

– Ничего страшного, – сказал он. Он улыбнулся. – Я тоже не должен был реагировать так сильно, ведь все это совсем не важно. Ничего не случилось.

Он улыбнулся ей, потом в его взгляде промелькнула забота.

– Мне кажется, вы на самом деле неважно выглядите.