Заговор конца света

К числу подобных гибридов относится и Малахов: «генетически ты не дворянин, ты — дворняжка…» Характерный дисбаланс сознания у него четко выражен и не может не бросаться в глаза близким: «Незабвенная Юлия, ушедшая со скандалом жена, сказала однажды, что он умеет быть либо джентльменом, либо зверем, третьего состояния ему не дано, — и он подозревал, что это правда». От полного распада Малахова предохраняет железное чувство долга, за годы обучения в Школе намертво вбитое в подкорку. Следование закону для него стало абсолютным императивом, но это — внешний, писаный закон, специально придуманный такими, как Кардинал, для таких, как Малахов.

«Я не причиню вреда никакому человеку, если этого не потребуют интересы Службы…» (Из Клятвы выпускника Школы). Людоедский режим сменился «людоохранным», только цена его осталась прежней — человеческая жизнь. «А бога никакого нет, уж ты мне поверь», — убеждает Кардинал. «Нравственный закон» как символ и атрибут Бога оказался заменен архаическим символом А-поведения: для истинного функционера «индекс социальной ответственности выше тяги к справедливости». Между тем в архаическом обществе человек вообще не имеет, строго говоря, права на жизнь. И если он живет, то не по праву, а по обязанности, как часть целого, которое обязан поддерживать. В противном случае он исчезает, и все его возражения на этот счет не принимаются во внимание…

Финал, к которому пришел Малахов, по-своему закономерен. Подобно Рэдрику Шухарту, у него в руках оказались ключи от рая, вот только ситуация изменилась на противоположную. Утопический «мир честных, активных, умных людей» — формальная цель деятельности Служб — вдруг забрезжил совсем рядом, становясь реальностью завтрашнего дня. В отличие от Золотого Шара, информация на спецдискете, оказавшейся у Малахова, наоборот, закрывала туда дорогу[7]. Но мучений выбора это отнюдь не облегчило. Шухарту и в голову не могло прийти (из-за отсутствия склонности к отвлеченным размышлениям), что за достижение рая на Земле придется заплатить жизнями двух третей всего населения.

Тарантула из «Всех способных держать оружие…» можно рассматривать как предтечу Кардинала. В качестве руководителя Отдела особых операций («Три-о») он предпочитает набирать «дурачков, мечтателей, молчунов». С трудом вписывающихся в обычную жизнь девиантов путем специальных тренировок и психологической обработки превращают в «надежные и трудноуязвимые боевые машины» — те же Терминаторы, у которых вместо сердца «атомный мотор» (причем в случае главного героя романа — в буквальном смысле слова). Они призваны охранять закон и ради его торжества готовы идти на любое преступление — в этом отношении им дается полный карт-бланш. «Только во сне мы боимся крови»^{69}.

Но чем неуязвимей противник, тем больше требуемая для победы над ним свобода действий. Логика подобной эскалации — «бей кверху!» — неизбежно расшатывает власть закона над личностью, что парадоксальным образом можно рассматривать в качестве закономерности более высокого порядка.

«Первое, фундаментальное оскорбление, которое закон наносит человеческому интеллекту, заключается в утверждении: „Перед законом все равны“.

Это истинно для закона, но не для жизни. В жизни мы все различны; жизнь есть результат непрерывной гениальности, которая может позволить себе роскошь создавать всех людей непохожими друг на друга и по-своему заботиться о каждом»^{70}.

Глава 8 Типология

Человек рождается как бы заклейменным особым знаком, и уж этот знак ни вытравить, ни смыть, ни переделать нельзя, а видимые изменения, которые в человеке происходят, есть лишь случайности, временное, наносное, — то, что ложится поверх знака.

Ю. Трифонов

Разнообразие является неотъемлемой чертой человеческой природы. Ни один животный вид не наделен этим свойством в такой мере и на таком глубоком уровне, как человек. Обобщая отмеченные нами отличительные особенности вида Homo sapiens, попробуем взглянуть на человеческое разнообразие сквозь призму типологического подхода.

Типология — наука о типах, где под типом понимается система свойств и качеств, присущих объекту. Таким образом, типологический метод исследования человека — это, прежде всего, качественный анализ сходства и различия человеческих типов.