Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина

Ошибочно полагая, что подкрепление уже на подходе, как раз в тот момент, когда левые эсеры взорвали бомбу в Москве, Савинков начал восстание с трех сторон — в Ярославле, Рыбинске и Муроме. Если бы он взял эти города, а союзники — Вологду, то Москва оказалась бы окружена с северо-запада до северо-востока. Этот пояс мог бы затянуться, если бы на юге вспыхнули восстания сочувствующих, а белая армия генерала Алексеева в Южно-Донском крае пришла в движение. Тогда этот круг мог бы задушить революцию независимо от успеха или неудачи левых эсеров в Москве.

В Ярославле повстанцы заняли центр города, начали хладнокровно казнить местных большевиков и выпустили прокламацию: «Большевистская власть в Ярославской губернии свергнута! Подобные события… происходили и в других городах вдоль Волги… Еще немного усилий, и большевики… будут стерты с лица земли» [18]. Но в Рыбинске после ожесточенных уличных боев повстанцы бежали; в Муроме восставшие захватили несколько зданий, попали под обстрел и скрылись; в Архангельске и Вологде ничего не происходило. Белая армия на юге тоже не дрогнула. Оказавшись в изоляции, ярославцы держались, надеясь на помощь союзников, но она так и не пришла.

Вернувшись в Москву, Локкарт в отчаянии записал в своем дневнике 10 июля: «Я знаю, что мы должны делать, но одному Богу известно, что мы будем делать». В тот момент союзники и белые ничего не предпринимали, но Красная армия наступала на Ярославль: последовал ожесточенный бой, после которого войска разбежались. Борис Савинков и его помощники скрылись с места преступления.

После этих двух неудач британский агент в России продолжал проводить все более опасные тайные встречи. Неправильно думать, что он был дилетантом, который беззаботно парил в облаках, — каким его изображают некоторые историки. Решительный, азартный, непримиримый, способный и в высшей степени уверенный в себе, Брюс Локкарт собирался исправить ситуацию, поскольку был уверен, что именно этого от него ожидает Уайтхолл. Он наверняка подозревал, что большевики внимательно следят за ним, но это его не останавливало. Он затеял интеллектуальную игру против ЧК, а следовательно, против Феликса Дзержинского и Якова Петерса.

Британский агент встретился с лидером Национального центра 13 июля, то есть сразу после подавления восстания Савинкова [19]. Три дня спустя, на этот раз в сопровождении Фернана Гренара, он посетил еще одну тайную встречу и по собственному почину передал организации один миллион рублей (около 70 миллионов российских рублей на 2021 год. — Примеч. переводчика). Француз сделал аналогичный взнос. Они планировали объединить усилия и найти для организации ошеломительную сумму в восемьдесят один миллион рублей (около 5 миллиардов российских рублей на 2021 год. — Примеч. переводчика), еще десять миллионов рублей для генерала Алексеева, который теперь предлагал объединиться с чехами (если они все-таки вернутся в Вологду), и полмиллиона для Савинкова, который скрывался в подполье [20]. Локкарт придумал, как перевести свою долю этих огромных сумм: он выписывал чеки МИДа в фунтах стерлингов на британскую фирму «Камбер-Хиггс и компания» в Москве: она обналичивала их в рублях и отправляла в Лондон для погашения долга [21].

Однако недавняя двойная неудача заставила его переосмыслить схему интервенций. Ранее он считал, что чехи — залог успешной оккупации, поскольку, отправляясь на запад для противостояния большевикам, они символически устанавливали флаг союзников на всем протяжении Сибирской железной дороги. «Человек, который контролирует Центральную Сибирь, станет экономическим хозяином России», — наставлял он Министерство иностранных дел [22]. Но чехи, как всегда, были сосредоточены только на своих целях и подвели Бориса Савинкова не меньше, чем союзники. Если они не сыграют роль, которую им отвели противники большевиков, то кто ее сыграет? Брюс Локкарт вспомнил о Латышской стрелковой дивизии.

Солдаты Латышской стрелковой дивизии

На первый взгляд это кажется странным. Как показал историк Джеффри Суэйн в серии глубоко проработанных статей, исключительно важную роль в Октябрьской революции сыграли стрелки, числом около двадцати тысяч человек. Они очистили полки от антибольшевистских настроений и разгромили первые кампании контрреволюционеров; обеспечили руководство новой Красной армией, которую начал создавать Троцкий; спасли большевиков, разгромив анархистов и левых эсеров в отдельных одинаково беспощадных операциях; посланные противостоять чехам, стрелки почти в одиночку эффективно справились с ними. Стрелки подавили беспорядки в Псковской губернии, Новгородской губернии, Великих Луках, Старой Руссе и Саратове. По словам Суэйна, «очевидно, что присутствие латышских стрелков имело решающее значение для выживания большевиков во время кризиса» [23].