Заговор против Сталина

– И не знаете, с чем нас едят, – кивнула женщина. – А нас не надо есть, Павел Сергеевич. Только в самых крайних случаях, когда больше нечего… Не смущайтесь, я все понимаю: непримиримые противоречия между правящими классами и трудовым народом… Спасибо, что помогли. В следующий раз буду опять на вас рассчитывать, а то не княжеское это дело…

– Вы готовите еду?

– Да, помогаю Франсуа Лежену. До войны он работал шеф-поваром в одном из лучших парижских ресторанов, и мне есть чему у него поучиться. Сейчас Франсуа отдыхает, но скоро должен встать. В остальное время я забочусь о раненых – выполняю обязанности медсестры. По счастью, тяжелых случаев в отряде сейчас нет – люди либо выздоровели, либо… вы понимаете. А теперь прошу простить, у меня дела.

– Да, конечно…

Павел вышел из оцепенения и мысленно обругал себя. Вот уж воистину вымирающий вид!

Снова он болтался по лагерю в подвешенном состоянии. Парни, с которыми он прибыл, уже трудились – раскапывали осыпавшуюся землянку.

Джузеппе подвернул ногу и запрыгал на другой от боли, бросил лопату и побежал искать что-нибудь похожее на медпункт.



– Не работник, а лентяй, – ворчал Энди Грир, перелопачивая тяжелые пласты земли. – Все итальянцы такие, бегут от тяжелого физического труда.

Павел поднял лопату и машинально начал помогать. На него косились, но незлобно.

Потом закурили – работа не волк и в лес не убежит. Сутулый англосакс с водянистыми глазами вынул пачку английских «Пэлл-Мэлл», начал всех угощать. Павел тоже не отказался. Обменялись рукопожатиями.

– Том Холден, из Америки, – представился сутулый. – Говорят, вы по-английски понимаете, сэр?

– Немного, – поскромничал Романов. – Называйте меня Пол.

– А это Джерри Симпсон, – представил партизан своего невысокого толстоватого товарища. – Мой приятель, вместе служили и вместе из одного самолета падали.

Холден замолчал и выжидающе уставился на русского, словно тот должен был что-то понять. Симпсон тоже ухмылялся, но его рукопожатие было твердым. Павел ждал.

– Ну-у-у… Том и Джерри… – дал наводку Холден.

– И что? – не понял майор.

– Ну как же – мультфильм «Том и Джерри»! – подсказал американец. – Про кота и мышонка, они еще пакостят друг другу. От смеха умереть можно! Показывают с марта сорокового года во всех американских кинотеатрах перед показом полнометражных фильмов. Вся Америка животы надрывает! Неужели у вас не показывают?.. А что у вас показывают?

Павел уклонился от ответа, сдержал смех. Что надо, то и показывают, господа янки! Никаких пошлостей, только правдивые киножурналы про ежедневный самоотверженный труд советских людей.

Глава 9

Готовились в спешке – решение созрело спонтанно, на раскачку времени не было. Примчался пацан на старом дедовском велосипеде – погнул все спицы, но доехал и подтвердил неприятную весть: две моторизованные роты дивизии «Шарлемань» движутся к Конте. Не все еще потеряно – противник в четырех милях от Конте, буксует в грунте – в той долине недавно прошел сильный дождь. План был хилый, сырой и имел множество дыр, но мог сработать, если верить в удачу и целиком полагаться на всепобеждающий авось. Главная задача – не пустить противника в Конте. Если он завладеет деревней и в ней закрепится, тогда нависнет над отрядом имени Крупской дамокловым мечом, и ничего с ним нельзя будет сделать.

Участи сельчан можно будет только посочувствовать. Их немного осталось в деревне, но сотню-другую насчитать несложно – поселок немаленький. Симпатичные домики рассыпались в узкой долине под горой, жались друг к дружке. Лес печных труб устремлялся в небо.

Отряд раздробили, каждой группе поставили особую задачу. В деревне у партизан имелись два трофейных «Кюбельвагена» – машины были на ходу, их прятали в амбарах у надежных людей. Особую роль играли шесть комплектов эсэсовской формы, которые три месяца пылились без дела, и вот пришел их час. Обмундирование порвали, тщательно измазали в грязи, забрызгали бычьей кровью (в деревне имелась скотобойня).

Дорога змеилась от Конте в восточном направлении, терялась в ельниках и скальных массивах, потом вырывалась на просторы, но опять пропадала за скалами. На камнях в этой местности вонзались корнями в грунт деревья – проросли сквозь скалы и теперь украшали макушки утесов. За перевалом в километре от деревни начинался темный лес. Его прорезала дорога. До этой чащи прибывавшие с востока моторизованные подразделения как раз и не дошли.