Заговор против Сталина

– Оставьте, не теряйте время. Огнестрельных ранений у них нет, только ссадины и ожоги. Одна машина точно на ходу, мы доберемся до Шабли… Действуйте как считаете нужным, теперь это ваша проблема. Проведите разведку местности, если этого требует обстановка…

Задача у Романова была непростая, ему надо было убедить гауптштурмфюрера, что он должен пойти через Карбен. Место для засады было идеальным, в отличие от леса за его спиной, где засада по факту невозможна, и хорошо, что противник об этом не знал. Часть отряда со всеми оставшимися боеприпасами выдвинулась в ущелье час назад, они уже на месте, и будет крайне досадно, если гауптштурмфюрер примет другое решение.

Но чаша весов склонилась туда, куда нужно. Боннэр вынул карту, развернул ее, быстро посовещался с прибывшими ротными командирами. На лицах читались сомнения, но выбора у них не было – приказ есть приказ. Унтер-офицеры покрикивали, солдаты в маскировочных комбинезонах бежали к лесу, заводились двигатели застрявших на дороге машин. Солдатня рассаживалась. Боннэр потерял интерес к «пострадавшим» и побежал к своей машине, крича водителям, чтобы искали место для разворота. Кожа онемела, Павел почти не шевелился – неужели сработало?! Ей-богу, отгремит война – можно актером в драмтеатр устраиваться!

Опушка опустела, шум колонны затихал.

Ноги дрожали. Майор снова пошарил по карманам в поисках папирос.

Антуан пытался завести машину, капот основательно обгорел, и она не заводилась. Он махнул рукой. Озорные дьяволята плясали на его молодом лице.

Гуссак вытянул шею и внимательно обозрел опушку. Потом вытер пот со лба и засмеялся:

– У нас все получилось, Поль, как такое может быть?

– То есть на успех ты не рассчитывал? – ухмыльнулся Павел. – А зачем тогда участвовал?

– Нацистов не люблю, – признался партизан. – Они мой дом сожгли в Мартене, сестренку в Германию на работы угнали, многих друзей и родственников расстреляли…

Двигатель второго «Кюбельвагена» завелся. Развернуться было непросто, Клаус Шенк вел машину задним ходом, ее болтало от обочины к обочине. Двигатель работал, но чересчур громко – не к добру.

Физиономия Мердена цвела от злорадства. Клаусу Шенку тоже отказала невозмутимость – он вздрагивал от смеха.

– Нахлобучили мы их, Павел Сергеевич? – подмигнул Дунаев.

Лицо помощника Истомина покрылось пятнами от волнения. Он снял очки. Без бороды Сан Саныч стал другим человеком с другой внешностью, скинул пять лет. Снова у Павла промелькнула странная мысль: «Кого он мне напоминает?» Но мысль не задержалась – слишком много постороннего варилось в голове.

– Пока неплохо, Сан Саныч. Будем надеяться, они пойдут нужным нам маршрутом. Другого нет, а они не собираются нарушать полученный приказ. Но есть одна закавыка… – Павел смущенно почесал нос.

– Кажется, понимаю, – кивнул Дунаев. – Есть риск, что этот гауптштурмфюрер уже связывается по рации со своим руководством – в командирских машинах обычно есть приемопередатчики. А командованию ничего не известно о выступившем ранее из Шабли подразделении. Гауптштурмфюрер может засомневаться и вывести из района свое войско.

– А с другой стороны, соблазн велик: быстро пройти по ущелью, нанести удар по Конте и перекрыть партизанам горло… Мы же верим в нашу счастливую звезду, Сан Саныч?

– Еще как, – осклабился Дунаев. – Дуракам везет… Есть предложения, Павел Сергеевич? Возвращаемся в отряд или найдем себе местечко в зрительном зале? Идеального обзора не обещаю, но кое-что увидим – имеется в паре верст скала с удобным подъемом, оттуда открывается завораживающий вид!

– Принимается, – кивнул Павел. – Местными красотами мы еще не любовались.

История умалчивает, связался ли Боннэр с командованием, но в ущелье Карбен он вошел. Дорога была укатанная, хотя сужалась несколько раз. Немцы дважды делали остановку, чтобы отбросить камни с проезжей части, но потом дело пошло сносно.

Колонна осваивала сложную местность. Боннэр спешил, и в этой спешке имелся смысл: если основные силы партизан остались в месте засады, то что им делать здесь? Ползли бронетранспортеры, грузовики переваливались через каменные лепешки. Часть солдат спешилась, они брели рядом с автомобилями и настороженно посматривали по сторонам. С обеих сторон возвышались нелюдимые скалы. Дюжина пехотинцев ушла вперед с дозором.

Дорога понизилась, скалы выросли и теперь висели над душой страшноватыми зубцами. Неприятное место, глухая зона, тишину нарушает только урчание техники. Дозор медленно брел с автоматами наперевес. Солдаты что-то чувствовали, их лица взмокли от пота. Когда у кого-нибудь из-под ног выстреливал камень, вздрагивали все. Бойцы почти не разговаривали, их внимание усилилось, лица от волнения побледнели.