Заговорщица

Шанс, что там горе, неизмеримо велик.

Ведь теперь люди в комнатах прячут свои грехи.

Геройское

Эх, война… Ты – отсвет от заката,

Отблеск глаз, хватающих мгновенное,

Скрытое чертою невозврата,

Пепла, пороха и злобы порождение.

Гордо держишь путь чеканной поступью,

Обжигаешь взором птицы – ястреба.

Потому и станешь музой повести

Восстав из-под пера безумца – мастера.

Ты прильнешь к его плечу таинственно,

На; ухо прошепчешь тихо-ласково,

Жизни-смерти расшифруешь истину,

Волосы окрасишь серой краскою.

А потом, всё той же гордой поступью,

Путь продолжишь по земле израненной.

Превращая все движенья в поздние,

Что миг назад могли сойти за ранние.

Выберешь потом солдата-воина,

Для которого тот бой отвагой выстрадан,

Груди коснешься: жизни не достоин он,

Не чувствовал солдат уж в сердце выстрела.

Было поле – склеп отваги, доблести

Теперь погост отряда партизанского.

На этом свете нет печальней повести…

Эх, война… дитя безумца – мастера!

Пульсирует в сердцах слеза усталости,

Осколки страха, что гонимы ветрами,

Ведь всё, что от боев тех лет останется -

Стихи и ордена, увы, посмертные.

Прозаичное

Жизнь классиков – их небольшой рассказ,

А, может быть, роман или баллада.

Чернилами писали не для нас,

А чтоб с рассветом избежать заката.

Страницы – как обрывки от знамен,

А у иных забыты речи, лица,

У многих не осталось и имён,

Лишь клочья кожи – белые страницы!

Безумных от безумья исцелив,

И, заглушая обреченных крики,

Чернила стыли на страницах книг,

Из безликих делая великих.

Классики посмертно догорят,

Страницы с их словами пожелтеют.

Кто же о них будет вспоминать?

Кто же их, безумных, пожалеет?

Капали в чернила свою кровь,

Из костей вытесывали перья.

Незаметно, медленно, без слов

Тлели, жаль, без чувства всякой меры.

Чудаки! Им старость суждена.

До неё они не доживают.

Уж в юности исчерпаны до дна,

Уж в юности горят и догорают.

Чернилами писали не для нас,

Вином травились вместо капель яда.

У классиков тяжёлый сильный глаз,

А жизнь рассказ, роман или баллада.

Так пусть их речь, свободна и легка,

Души и рассудки будоражит.

Обязан классик покорять века,

Забытый классик умирает дважды.

***

Песня, в белое одетая -

Это хора отзвуки церковного

Спят под куполом.

Песня, в белое одетая

От всех втайне надевает черное -

Кукла будто бы.

Песня в серое оденется,

Берет краски, росписью по библии,

Вот же глупая…

Песня, в серое одетая,

Света белого, слепа, не видела -

И придумала.

Песня в черное оденется.

Серый шелк в лохмотья в обе стороны -

Так уж хочется.

Песня больше не надеется,

Льет вино по двум стаканам поровну

В одиночестве.

Песня, в черное одетая,

Разошьет фату шелками, искрами,

Черным кружевом.

Скроет лик – ведь дело ведает,

Бросит на пол библию и выстрелит

Из оружия.

Опалила церковь факелом,

Будто ведьму инквизитор в древности -

Так задумано.

Раньше никогда не падала.

Помнила, как в белое оденется

Там, под куполом.

Так уже бывало в древности;

Не узнать, среди каких униженных

В списке значится.

Песня в белое оденется,

Ляжет под стеною церкви выжженной.

И расплачется.

Памяти древних

Полог лесов,

Миф или сон…

Открыт для людей и… иных существ.

Люди добры,

Носят дары,

Ведь уважают лесных божеств,

Хотя давно

Новых богов

Создали дальше и выше крыш.

Как не хотеть -

Проба – не грех -

По-человечески жизнь прожить?

Чтоб не забыть

Чувственный ритм

Крайне скупых на него сердец -

Как не хотеть -

Просим людей

Взять в свою стаю лесных божеств.

…

Миф или сон…

Среди лесов

Я дожидаюсь их много лет.

Выйду на свет,

Вижу: божеств

Уж погубил добрый мир людей.

Каждый уж спит

В ранах от битв,

Битв, коих раньше не слышал лес…

Каждый забыт…

Не по-людски

Люди хоронят лесных божеств…

…

Выйду на свет

В память о тех,

Кто по-людски пожелали жить.

Теперь лежат

Тело, душа

Тлеют не в древах, а в поле ржи.

В стае людей

Новый завет,

Новые боги, боль и любовь…

Я и забыл:

Люди умны,

Себе вольны выбирать богов.

…

Полог лесов -

Лес или сон? -

Ныне закрыт от живых существ.

Люди умны,

Пусть же они

Новый, бездушный посадят лес!…

…

Сон или миф…

Вой заглушит

Крики русалок и водяных,

Чтоб побороть

Боль и любовь,

Коими раньше дышал и жил,

Чтоб заживить

Красную нить-

Свежих царапин кровавый след…

Чтобы забыть

Чувственный ритм

Крайне скупых на него сердец.

Письма

Пишу тебе, друг, потому что плохие вести:

Я встретил одну из самых опасных бестий,

Испил я один из самых опасных ядов,

И стал вдруг рабом одного ее полувзгляда.

***

Снова здравствуй, мой друг, я в “капкане”, в “плену”, на месте.

А охотник хитра, и совсем не подвластна лести.

С приходом ее у меня вдруг высокие цели

Зародились. Но я теперь “на прицеле”.

***

Друг мой, пишу, потому что устал жить с нею.

Много лет уж живу… Существую в обличье тени.

Навалились вдруг разом бессонница и апатия.

Я не знаю: любовь – это дар? Или все ж проклятие?

***

Здравствуй, мой друг, пишу из психиатрии.

Со смертью ее из меня утекли все силы.

Врачи говорят: “Обезумел, последняя стадия.”

Я не знаю: любовь – то яд? То противоядие?…

Рай Еве

Для того тихий край в Геенне – зима и снег -

Кто зверь или человек,

Не верил в людей, завет,

Означает; свершил кто смертный библейский грех.

Живая вода тут – чистейшее серебро.

Благороднейшей из пород

Он себя поведет,