Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Здсь, какъ и въ предыдущемъ случа, послдовавшее за произнесеніемъ формулы явленіе стало въ связь съ ней, какъ слдствіе съ причиной. Но здсь уже налицо и другіе элементы. Тутъ — представленіе о могучемъ Божеств, и самая формула иметъ характеръ чистой.молитвы Отличается отъ нея только тмъ, что сопровождается увренностью въ непремнномъ исполненіи желанія, выраженнаго именно этими словами. Формальныя границы между заговоромъ и молитвою здсь совершенно исчезаютъ, и разграниченіе приходится искать въ психологіи произносящаго формулу. Такихъ заговоровъ-молитвъ очень много. Церковная молитва часто обращается въ заговоръ. И чмъ чаще практикуется въ этомъ смысл, тмъ все боле и боле теряетъ свой первоначальный характеръ. Представленіе о вол Божества будетъ отходить постепенно на задній планъ, пока совершенно не исчезнетъ. А вся сила сосредоточится въ одной формуле. Молитва двочки при своемъ зарожденіи — молитва. Но стоитъ ей только повториться нсколько разъ — и она уже приблизится къ заговору. А если перейдетъ отъ своей изобртательницы къ другому лицу, то передъ нами будетъ уже чистый заговоръ, потому что это лицо восприметъ ее, какъ формулу съ установившейся магической репутаціей.

Такъ мы пришли къ молитвообразному виду заговоровъ. Въ данномъ случа молитва-заговоръ обращается къ христіанскому Богу. Но это не обязательная черта для молитвообразныхъ заговоровъ. Мы видли, что съ просьбою обращаются не только къ Богу, но также къ месяцу, ветру, воде, дереву и т. п. Существенною чертою здсь является не представленіе о всемогущемъ божеств, а вообще вра въ то, что существо, къ которому обращается просьба, можетъ исполнить ее и обязательно исполнитъ, если формула будетъ произнесена. Божество для человка является тогда, когда онъ сознаетъ свое ничтожество предъ окружающими его таинственными духами и въ безсиліи преклонится предъ ними. Съ этихъ поръ человкъ умилостивляетъ ихъ, молится имъ. Но онъ только съ большимъ трудомъ можетъ отвыкнуть отъ того панибратскаго обращенія съ ними, къ какому привыкъ еще въ эпоху дорелигіозную, когда разсматривалъ ихъ, какъ простыхъ своихъ сожителей

118

на земл. Въ минуту подавленнаго состоянія духа онъ ублажаетъ свое божество; но вотъ божество не угодило — и отношенія совершенно мняются. Только что смиренно молившійся начинаетъ выказывать свою волю надъ тмъ, кому молился. Такое соединеніе религиозной психики съ дорелигіозной въ тхъ или иныхъ формахъ переживаетъ все человчество, и только сравнительно немногимъ удается черезъ него перешагнуть. Яркой иллюстраціей служитъ религіозное состояніе древнихъ римлянъ и грековъ. Они поклонялись божествамъ, молили, чтили ихъ; но они же и связывали ихъ своими священными формулами и обрядами. Молитва у древнихъ была „оружіемъ, которое человкъ употреблялъ противъ непостоянства своихъ боговъ“, говорить Фюстель де Куланжъ¹). „За такой-то молитвой, составленной изъ такихъ-то словъ, послдовалъ результатъ, о которомъ просили; значитъ, носомннно, она была услышена богомъ, оказала вліяніе на него, была могущественна и боле могущественна, чмъ онъ, потому что онъ не могъ ей противиться“²). „Но нельзя было въ ней измнить ни одного слова, ни особенно ритма, которымъ она должна была пться, потому что тогда молитва потеряла бы свою силу, и боги остались бы свободными“³). Тотъ же самый видъ религіознаго состоянія отразили и заговоры-молитвы. Разъ извстная молитва прочитана, то результатъ уже обезпеченъ. Такое религіозное состояніе можно назвать „миологическимъ двоевріемъ“. Названіе двоеврія получило религіозное состояніе, при которомъ христіанскія представленія мирно уживаются рядомъ съ языческими. Аналогичное явленіе мы видимъ и здсь. Народы, создавшіе стройныя миологическія религіозныя системы, сохранили и смшали въ своихъ религіозныхъ представленіяхъ пережитки эпохи дорелигіозной, когда еще боговъ не было, а были мелкіе духи, обладавшіе не большею силой, чмъ самъ человкъ. Существованіе молитвъ-заговоровъ у христіанскихъ народовъ нисколько не говоритъ о томъ, чтобы лица, употребляющія

119