Загробная жизнь или последняя участь человека

Чтобы показать слабость и несостоятельность возражений отрицательной критики против мнимых разногласий и противоречий между евангельскими повествованиями о воскресении Христовом, укажем, для примера, на одно возражение. Оно касается числа Ангелов, являвшихся мироносицам: по Матфею и Марку им являлся один Ангел, а по Луке и Иоанну — два. Это мнимое противоречие вполне объясняется из хода самого события: хотя евангелисты повествуют и об одном и том же событии, тем не менее — изображают не одни и те же части, или моменты его. Против такого объяснения можно, пожалуй, возразить, что в таком случае и Ангелы должны быть у евангелистов не одни и те же. Совершенно справедливо. Но не забудем при этом вспомнить слова Лессинга135, относившегося к толкованию Священного Писания с тою разумною свободою, которая чужда многим критикам новейшего времени. «Холодные отыскиватели противоречий! Неужели же вы не видите, что евангелисты не считают Ангелов? Весь гроб, все обширное пространство около гроба невидимо было наполнено Ангелами. Здесь было не два только Ангела, как какие-нибудь гренадера, которые стоят у дверей квартиры вышедшего генерала: здесь были их миллионы; не всегда являлся один и тот же, не всегда одни и те же два. То являлся один, то другой; то в этом месте, то в другом; то один, то вместе с другими; то одни говорили, то — другие». Нельзя не согласиться с этим мнением лучшего немецкого критика. Правда, против него могут сказать, что оно — более поэтический образ, чем ученое рассуждение. Но истина всегда и везде одна и та же — и в ученом трактате, и в поэтическом произведении.

История первенствующей Церкви Христовой представляет нам достовернейшего свидетеля воскресения Христова уже после вознесения Господа на небо.

Общество верующих во Христа, составлявшее в первые дни своего существования малое стадо, после сошествия Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы начало быстро увеличиваться в своем объеме: только двумя проповедями апостола Петра приобретено было Церковию 8000 членов и затем Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 47). Центром новоосновавшейся Церкви был святой город Иерусалим, а главнейшими врагами ее — бывшие враги Основателя ее — первосвященники, старейшины и фарисеи.

Спустя около двух лет после вознесения Господа один из таких врагов Его и Его Церкви, ярый фарисей, неумеренный ревнитель отеческих преданий (ср.: Гал. 1, 14), терзавший и отдававший их в темницу, не довольствуясь такою беспощадно-разрушительною деятельностью в Иерусалиме и дыша угрозами и убийствами на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим. Но на пути в Дамаск с ним случилось нечто неожиданное и необычайное. Когда он приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба, он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! Что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Голос же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна (ср.: Деян. 9, 1-5). Этот-то Савл, после бывшего ему чудесного видения из жестокого гонителя Церкви превратился в ревностнейшего апостола, более всех потрудившегося в деле евангельского благовествования.

Какого рода было это видение Савлу или Павлу? За разрешением этого вопроса обратимся к его собственному свидетельству. Говоря в Первом послании своем к Коринфянам136 о явлениях Воскресшего, апостол Павел заканчивает собою ряд тех лиц, которым Господь явился после Своего воскресения: После всех Он явился и мне, как некоему извергу (ср.: 1 Кор. 15, 8). Это пишет тот, кто, бесспорно, есть один из трезвейших умом и преданнейших истине людей, какие существовали когда-либо. Но не могло ли явление на пути в Дамаск быть мечтательным видением, как утверждает Штраус? Мы охотно соглашаемся с Штраусом, что Павел был способен к духовным видениям. Он сам повествует нам (см.: 2 Кор. 12, 1 и далее) о различных видениях и откровениях, случавшихся в его апостольской жизни; и в Деяниях Апостольских прямо говорится (см.; Деян. 18, 9; 22, 17), что между ними были и видения Христа. Итак, чем лучше были известны Павлу свойства духовного видения, тем яснее он должен был, в данном случае, сознавать, призрачное ли видение было ему или сверхъестественно-действительное явление.