Загробная жизнь по учению святых отцов

Но мало того. В здешней жизни мы постоянно встречаемся с таким явлением, которое как будто свидетельствует, что человек создан совсем не для блаженства. В самом деле, не постоянно ли мы наблюдаем, что добродетель гонят, преследуют, а порок торжествует, наслаждается. Где же здесь блаженство? И правосуден ли Бог, награждая тех, кто должен терпеть наказание, и наказывая тех, кто должен быть награжден? Справедливость требует, чтобы между нравственностью и блаженством человека было полное соответствие, т. е. чтобы люди добродетельные блаженствовали, а злые несли заслуженное ими наказание. Но в настоящей жизни мы не видим такого соответствия между нравственностью и блаженством. Если бы жизнь эта оканчивалась смертью, то мы должны бы, в таком случае, считать Бога, как бы покровительствующего величайшим преступлениям, венчающего порок и гнушающегося добродетелью, считать Его чуждым благости и правосудия. Но нет, Бог бесконечно правосуден. Не отказавшись от своего ума и здравых понятий о Боге, мы не можем подумать, что не будет другой жизни, где правосуднейший Судья небесный воздаст каждому по заслугам[14].

Необходима другая жизнь за гробом, необходимо бессмертие для того, чтобы человек мог и осуществить присущий ему нравственный закон, и получить заслуженное воздаяние за жизнь свою. А в настоящей жизни Бог, по премудрому Своему промыслу, допускает добродетельным переносить многоразличные бедствия с той премудрой целью, чтобы они, через скорби и лишения, более и более усовершались в добре, очищались от греховных наклонностей и привычек, как золото очищается на огне. Полное же воздаяние за свою добродетель они получат в будущей вечной жизни. Блажени плачущии, яко тии утешатся, обещает Спаситель (Мф. 5, 4). Также и порочным Бог допускает наслаждаться счастьем, по Своему долготерпению ожидая от них исправления, и если они не исправятся, в будущей загробной жизни осудить их по правосудию Своему. Горе вам смеющимся ныне, сказал Спаситель, яко возрыдаете и восплачете (Лк. 6, 25).

Таким образом, природа наша, одаренная способностью и стремлением к совершенству, но не могущая достигнуть его в настоящей жизни, требует другой, будущей загробной жизни и чувствует, что она имеет некогда настать. И поэтому эта настоящая жизнь по отношению к той, имеющей некогда настать, представляет не что иное, как подготовительную ступень. Св. отцы Церкви, говоря о настоящей жизни и о будущей, приводят прекрасное подобие. Находясь в утробе матери, в форме зародыша, человек уже имеет готовыми все чувства для восприятия впечатлений из внешнего мира. Но все эти чувства не приходят еще в действие и даже как бы не существуют, и утробную жизнь младенца, находящегося во чреве матери, едва можно назвать жизнью по сравнению с тем временем, когда он появляется на белом свете. Явившись же в Божий мир, человек тотчас же начинает ощущать и воспринимать ощущения. Он с каждым часом, еще более с каждым днем и вполне с летами, развивается и совершенствуется в своих способностях. Но и здесь он не получает того развития, к какому он способен по своей природе, и здесь его способности не дают ему того, что они могут и должны ему дать, но что дадут они только в посмертной жизни. Так наша настоящая жизнь по отношению к жизни загробной является тем же, чем является утробная жизнь по отношению к самостоятельной жизни на земле. Там-то, в будущей жизни, собственно и начинается истинная жизнь человеческая, сообразная с тем богоподобным достоинством, к которому назначен человек. Сбросив узы бренной и немощной плоти, человеческий дух воспаряет за вратами смерти и быстро устремляется к своему нескончаемому совершенству[15].

Вот как, например, говорит об этом св. Григорий Нисский. «Творец создал нас, – говорит он, – не для того, чтобы мы всегда оставались зародышами в утробе матерней; цель природы не та, чтобы нам, вышедши из утробы матерней, оставаться в детстве или в последующих за ним возрастах, которые друг за другом приходят и уходят; нет, все возрасты, все изменения нашего бытия суть только части того пути, которым мы теперь идем; а главная цель, конец нашего путешествия по разным периодам жизни – это достижение нашего древнего, первобытного состояния, которое есть не другое что, как наше богоподобие»[16].