#заяц_прозаек

Леша повернулся. Женя Петрова стояла в дверях и ее светлые волосы чуть отливали глиттером далеких планет. Она улыбалась ему смущенно и вопросительно.

— У меня как раз тема по сотрудничеству и социализации была, нужно было проработать с тремя выпускниками. Правда, получилось только с тобой, — криво улыбаясь, объяснила она.

Леша встал. Он хотел что-то сказать, но в голове крутилось столько всего, что он не знал, с чего начать. Да и не здесь же было начинать. Потом он вдруг что-то вспомнил и расхохотался:

— Волновые колебания, ну ты, Петрова, даешь!

Женя только рукой махнула и засмеялась вместе с ним.

Светлана Андреева. Стеклянный шарик

Ирка в ожидании мамы ковыряла ботинком лед на школьном крыльце и думала, что хуже всего на свете быть пятиклассником.

Болтаешься в середине миров — не ребенок, не взрослый. Только и слышишь со всех сторон:

— Ты уже не маленькая.

— Тебе еще рано!

И все, вообще все, чтобы ты ни делал, тебе или еще рано, или уже поздно.

И дома и в школе — вообще везде:

— Какие куклы, лол, ты уже большая для таких игрушек!

— Не порть тетради, не рисуй на полях, что ты, как маленькая!

— Скрепыши для малышей!

— Какие волосы красить! Ты еще ребенок!

А в школе:

— Не стыдно! Что вы разбуянились, как дети! Это средняя школа! Ведите себя по-взрослому!

— Старшеклассники, пропустите малышей!

И так всегда и так везде.

Ирка с завистью посмотрела на старшеклассниц. Идут домой, красивые, накрашенные, то кучками, то парочками. Гуляют, влюбляются. И никто не скажет — рано вам еще о мальчиках думать! Сами еще дети!

А Ирка о мальчиках думала, хоть и рано. Ну, ладно, не о мальчиках, а о Максиме.

И ничего хорошего в этих мыслях не было. В остальных мальчиках тоже было хорошего мало.

Какая-то параллельная вселенная. Сидят в телефонах, в игры рубятся, дерутся, кричат. А некоторые— Лешка вот, Попов— это еще хуже, чем просто мальчик. Толкается, пинает всех и матные слова еще говорит.

А Макс другой, хоть мальчик. Яркий, веселый и одевается классно и всеми дружит. Макс крутой, а вот Ирка обычная.

И все потому что мама считает, что в человеке должны быть прекрасны и душа, и мысли, а лицо и одежда еще рано. И про мальчиков рано.

А была бы она старшеклассница, тогда все было бы иначе.

Понятно, что Макс на такую Ирку никакого внимания не обращал, хоть и сидел впереди нее за партой. И не знал, чтоб буква М в сердечке на ее пенале — это про него.

И внутри пенала М+И — тоже.

И Ирка ни за что на свете, никому бы это не рассказала. Ну может быть только в восьмом классе.

Ирка пинала лед на школьном крыльце и про все это думала, когда увидела этот марбл.

Он не сверху упал и не выкатился ниоткуда, а просто неожиданно оказался у нее под ногами. Прямо на школьном крыльце, где уже сотни ног прошли.

Ирка сначала по сторонам посмотрела-вдруг он чей-то? Нет, никого не было рядом, а марбл лежал прямо возле ее ботинка — круглый, разноцветный.

Нагнулась, подняла — тяжелый.

Посмотрела — внутри стеклянного шарика застыла бесконечность прозрачного вихря.

Красивый тяжелый марбл с затягивающий вселенной внутри. На раскрытой ладони он, как будто светился, преломляя тусклое зимнее солнце. Прохладный.

Мама потом подошла, а Ирка марбл сразу в варежку спрятала, почему-то не захотелось сокровищем делиться. Даже с мамой.

Шар тяжелый, прохладный, так плотно и удобно лег в руку. И в груди как будто воздуха стало больше, и плечи как будто сами распрямились, и Ирке на секунду показалось, что она сильнее стала и даже взрослее что ли. Как будто из пятого сразу в восьмой перешла.

Хотя кто играет с шариками — малыши.

Вечером Ирка шарик под подушку положила, а утром, как только проснулась, проверила-лежит? И опять в руки взяла удобно, весомо, прохладно, уверенно. И настроение почему-то было радостное, хоть опять снег за окном, мезлость, слякоть и надо идти в школу.

Если бы Ирка маленькая была, то могла бы в волшебство поверить. В сокровища, в потоки энергии, космические лучи, магические шары-во что там еще детсадовцы верят. Но она была не такая глупая, просто счастливая, что шарик у нее такой красивый, такой удобный и есть на что полюбоваться и на перемене, и на уроке украдкой. А сам шарик-ну шарик, хоть его и отпускать не хочется, такой он и красивый и затягивающий.

Она с шариком в кулаке и к доске вышла. И так и рассказала стихотворение, что Валентина Михайловна удивилась: «Ну, Петрова, ты, оказывается, артистка…»

А Лешка Попов тут же крикнул: «Погорелого театра!»

Но она не обиделась, а засмеялась.

На переменах Ирке казалось, что все на нее смотрят, даже старшеклассники и улыбаются. А один верзила из 10 класса даже «Пардон, мадам» сказал и в очереди в буфет пропустил.

И Максим. Даже Максим, как будто ее заметил. Она впервые его взгляд встретила и не отвела глаза, а даже улыбнулась: что смотришь? Не узнал? Да, я такая.

Это был удивительный день.

Иногда Ирке казалось, что она с пестрым марблом в кулаке сама в шарик превратилась, только в воздушный, на веревочке, так легко и весело стало в школе взмывать по лестницам, летать по коридорам.