Закат и рассвет (СИ)

Очень жду вашего мнения. Комментариев. Хотела коротко, а получилось, как всегда. Это моя первая работа, где главные герои это легендарная троица саннинов, надеюсь, что вышло не прям супер ОСС. Короче я старалась. Есть пару мыслей насчет бонусной главы, если конечно будет спрос и кто-то хочет ее почитать.

========== Закат ==========

Она не может поверить своим глазам, ушам. Вообще не может осознать, что здесь фантазия, а что происходит с ней в действительности. Цунаде трясет и она буквально задыхается от злости, недоумения, когда в обед приходит в больницу, а в кабинете ее уже ожидает Хирузен.

Его лицо кажется непроницаемым, но глаза встревоженные, темные и ей это сразу не нравится.

Блондинка накидывает белый халат себе на плечи, с подозрением смотрит на него краем глаза. Собирает волосы в хвост и ждет, когда наставник, наконец, заговорит. Он взглядом в ее спине дырку выжигает и это начинает раздражать до скрежета в зубах.

Молчание застывает в помещение на минут пять и Цунаде не выдерживает, подает голос первая:

— Если дело в алкоголе, то стоит сделать скидку на то, что сейчас Новогодние праздники. От похмелья страдает половина Конохи, и если ты решил почитать мне нотации, то выбрал неподходящее время… — она тяжело вздыхает и начинает копаться в бумагах на полке, не желая сталкиваться с пристальным взглядом.

Голова раскалывается, а виски трещат. Последняя бутылка саке вчера явно оказалась лишней, не зря Шизуне так сильно ругалась, когда тащила ее пьяную до дома.

— Дело не в алкоголе. Сядь, и поговорим нормально. Мне нужно кое-что тебе сказать, — мужской голос холодный и острый, как скальпель.

Цунаде знала этот тон, и он никогда не предвещал ничего хорошего. Она расправляет плечи, заставляет себя сесть напротив, как он и просил.

— В чем тогда дело? — блондинка не паясничает, спрашивает спокойным тоном, на губах даже вырисовывается легкая улыбка в знак любезности.

— Джирайя жив… Он поступил в реанимацию два дня назад, — он говорит осторожно, слишком медленно, так, что сказанные им слова, впечатывают ее в спинку стула. Отдача слишком сильная, смертоносная, как от огнестрельного оружия. В висках начинает еще сильнее пульсировать. Ей дышать нечем, на грудной клетке и талии, словно железный корсет.

— Что? — произносит она, а затем начинает хохотать. Громко, нервно. Потому, что у нее возникает ощущение, будто ее разыгрывают тупо и жестоко. Хирузен смотрит на нее с тревогой, хотя и пытается сохранять привычное спокойствие.

Сенджу не может перестать смеяться, в какой-то момент начинает казаться, что она двинулась рассудком.

— После того обвала в горах, он оказался серьезно ранен и его держали в плену, пытали очень долгое время. У него большие провалы в памяти, но, похоже, это была одна из организаций ниндзя-отступников… Отряд Анбу, пока ничего не выяснили, — мужчина говорит это так, будто читает отчет наизусть без единой эмоции в голосе.

Для него это и есть отчет. Еще одна папка, которую он отправит в архив через пару недель. А для неё это целая жизнь. Трагедия, которую она несёт в себе уже несколько лет, как крест на шее. И он давит, не дает забыться, даже на секунду.

Цунаде бросает в жар, и она поднимает взгляд на сенсея с недоверием, горечью во взгляде. Полным отчаяньем. В эту чертову секунду она ощущала себя рыбой, выброшенной на берег, которая болезненной бьется об сушу.

— Он жив? — кажется, только сейчас до нее дошел смысл слов. У нее голос дрожит, и подкашиваются колени. Кажется, она и в правду крышей поехала… Она встает со своего места и отворачивается спиной к собеседнику. Закрывает лицо руками, надавливает ладонями так, будто хочет проломить себе череп. Какого черта?

— Я решил, что лучше, если ты узнаешь это от меня, чем эта новость ошарашит тебя с порога, — он не успевает закончить фразу, как она ударяет кулаком по стеллажу. Сносит одним гневным ударом деревянную полку. Книги с грохотом летят на пол. Ее пронзает гнев, безумная ярость…

— Какого черта? Какого черта никто не сказал мне в первые секунды, как он прибыл сюда? — она кричит так, что у нее срывается голос. Она, наверное, должна была прыгать от радости, но ей почему-то сейчас хочется упасть и кричать. Он жив… все это время был жив! А она так быстро отступила от его поисков.

— Он был в очень тяжелом состоянии, когда оказался на пороге Конохи. Была большая вероятность того, что он просто не доживет до утра.

— Два дня я напивалась в барах, пока он… Пока он все время был здесь? — у нее голос потерянный, смех и глаза на мокром месте одновременно. Гнев и истерика в одном коктейле. Просто безумие. Она только свыклась с тем, что боль в груди никогда не утихнет. Совсем недавно смирилась с мыслью, что вечно будет существовать лишь только на автопилоте… И вот судьба снова играет с ней, выбивает почву из-под ног.– Я лучший медик скрытой деревни, и Вы не дали мне помочь ему? — в янтарных омутах застывает ужас от горького осознания.