Закат христианства и торжество Христа

Возрождению фашизма споспешествует как авторитарная ментальность нации, так и национальные движения, основанные на принципе диктатуры и стремящиеся к выполнению функций традиционного фашизма, а именно: очистка, объединение и оживление нации, находящейся в состоянии упадка.

Основа для такого объединения может быть церковная, религиозная, хотя даже фундаменталистская церковь чаще всего склоняется поддерживать авторитарный режим, чем фашистский. Но если церковь исторически ослаблена, если она веками обслуживала правящий режим, то мракобесные элементы в ней могут «идеологически обслужить» и новый фашизм. Уолтер Лакёр усматривает такую потенцию в исламе и в русском и сербском православии. Он приходит к выводу, что трудности, которые испытывает становление демократии и рыночной экономики в бывшем Советском Союзе, создают самые благоприятные после 1945 года условия для процветания «функциональных эквивалентов фашизма».

Демонстративный нейтралитет русской православной церкви в отношении национал-радикалов облегчает последним задачу приспособить религию для собственных целей. Националистические движения находят сочувствие у «правого» крыла церковных деятелей. Русский православный национализм превращается в сильное течение внутри русской православной церкви. Это — крайне тревожная тенденция, так как для российского менталитета вопрос веры — один из важнейших.

Русский тоталитаризм породил феномен «советской церкви», которая пропитана идеологией гэбизма, «срослась» с государством, стала своеобразным «министерством религии» в структуре советского государства. Державность, государственность, национализм, охрана устоев стали определяющими критериями православного мировоззрения. Христианская мораль, терпимость, прощение, любовь отошли на второй план, а первый заняли идеи и силы, представляющие национально-консервативное и даже радикально-националистическое течения. Свидетельствует А. Солдатов[243]:

Православие, призывающее людей, по известному выражению Блаженного Августина, из «Града Земного» в «Град Небесный», становится, совершенно парадоксальным образом, «цементирующим началом национальной государственности», то есть идеологической опорой национального государства.

Отученная от власти над душами людей, обласканная новой властью России, сама ставшая в последние годы «властью», Московская Патриархия все больше становится рупором тех идей, которые выгодны всемогущим «органам», правящим ныне бал в России. Скажи мне, на что сегодня намекает церковь, и я скажу, что завтра потребуется власти России.