Заклятие древних маори. Последний занавес

– Изначально, – продолжала она, – «Бернхардт» и «Банкрофт» представляли собой одну большую комнату – по-моему, детскую. Стена между ними – простая перегородка. Милли и Десси заняли «Банкрофт». Естественно, я понимала, что нам нужно многое обсудить, и некоторое время принимала участие в общем разговоре. Кровать Милли стояла как раз напротив моей, только по другую сторону перегородки, да и Десси – совсем недалеко. Но день получился длинный, и все были совершенно измучены. А они всё говорили и говорили. Безумно хотелось спать, а как тут заснешь? Глупость какая-то, право.

– Дражайшая тетя Полин, а почему ты не постучала в стену и не прикрикнула на них? – вдруг оживился Седрик.

– Этого мне делать не хотелось, – величественно возразила Полин и тут же добавила, самой себе противореча: – Вообще-то в конце концов я не выдержала, постучала. Спросила, не кажется ли им, что уже довольно поздно. Десси спросила, который час. Милли ответила, что не позже часа. Затеялся настоящий спор, и наконец Десси сказала: «Ну что ж, Полин, если ты так уж уверена, что поздно, посмотри на часы». Что я и сделала, и выяснилось, что уже без пяти три. Тогда они замолчали, и вскоре стал слышен только храп. Твоя мать, Седрик, храпит.

– Весьма сожалею.

– И подумать только: в двух шагах от того места, где сплетничают и храпят Десси и Милли, разыгрывается ужасная трагедия. Подумать, что, если бы я последовала своему внутреннему голосу и пошла к папа и сказала ему…

– Сказала что, тетя Полин?

Полин медленно покачала головой, заколебалась и выговорила:

– Все было так печально, так страшно. Будто бы видишь, как он движется к своему неизбежному концу.

– А Пол и Пэнти – к своему, это тоже видишь, не так ли? – вставил Седрик. – Между прочим, ты могла бы замолвить за них словечко.

– Я не ожидаю от тебя понимания или объективности.

– Ну, это понятно, – с полной искренностью откликнулся Седрик. – Их просто не существует.

– Тью-ю!

– Что ж, – сказал Седрик, – если мистер Аллейн исчерпал свои захватывающие вопросы, я бы, пожалуй, покинул библиотеку. Атмосфера, которую создают эти молчаливые, никем не читаемые друзья в сафьяновых переплетах, кажется мне исключительно мрачной. Мистер Аллейн?

– Нет, сэр Седрик, – бодро откликнулся Аллейн, – вопросов у меня больше нет, благодарю вас. Вы не против, если я продолжу свою работу?

– Да, да, конечно. Чувствуйте себя здесь как дома. Может, вам захочется купить этот замок. В любом случае очень надеюсь, что вы останетесь поужинать, и ваш молчаливый друг тоже. Как его, кстати, зовут?

– Большое спасибо, но мы с Фоксом ужинаем в другом месте.

– В таком случае, – Седрик двинулся к выходу, – оставляю вас с тетей Полин. Она развлечет вас рассказами о непричастности Пэнти к тарелке с книгой. Ну и тем, что сама она анонимные письма написать ну никак не могла.

Но Полин не дала ему выйти. С проворством, какое Аллейн никак не мог в ней заподозрить, она метнулась к выходу и величественно застыла, прижав ладони к двери и откинув назад голову.

– Погоди! – прошептала она. – Погоди!

– Говорил же я, – Седрик с улыбкой повернулся к Аллейну, – настоящая леди Макдуф. Со всем своим славным выводком, воплощенным в Пэнти и Поле. Курица (или, может, правильнее сказать «несушка») в капкане.

– Мистер Аллейн, – вымолвила Полин, – этого я не собиралась говорить никому и никогда. У нас старинная семья…

– Сейчас на колени встану, тетя Полин, на колени…

– …и хоть, может, это и неправильно, мы гордимся своей родословной. Доныне наше имя было ничем не опорочено. Ни в малейшей степени. Седрик теперь Глава Семьи. И уже поэтому, а также во имя памяти отца мне следовало бы поберечь его. Но поскольку он только и делает, что оскорбляет меня, причиняет боль, пытается бросить тень подозрения на моего ребенка, поскольку защитить меня больше некому… – Тут Полин замолчала, словно готовясь произнести приговор. Но что-то ее остановило. Лицо у нее сморщилось, и она, как показалось Аллейну, сразу стала похожа на свою дочку. Глаза наполнились слезами. – У меня есть основания полагать, – вновь заговорила Полин и осеклась с испуганным видом. – Ладно, пускай. – Голос у нее жалобно осел. – Никогда не могла примириться с недобрыми людьми. – Она мотнула головой в сторону Седрика: – Спросите его, что он делал в тот вечер в комнате мисс Орринкурт. Спросите.

Полин залилась слезами и, шаркая ногами, вышла из библиотеки.

– Проклятие! – взорвался Седрик и метнулся за ней.

III

Оставшись один, Аллейн грустно присвистнул и, побродив немного по холодной, погружающейся в темноту комнате, подошел к окну и принялся делать заметки в записной книжке. За этим занятием и застал его Фокс.

– Мне так и сказали, что я найду вас здесь, – заметил он. – Ну что, мистер Аллейн, добились чего-нибудь?

– Если разворошить улей и найти кучу грязного белья значит чего-то добиться, то да. А вы как?

– Я заполучил мензурку и три конверта. И выпил чашку чаю в комнате мистера Баркера.

– Это больше, чем мне досталось в библиотеке.