Заклятие древних маори. Последний занавес

– Ладно, Колли, – махнул рукой Уэбли. – Только держитесь поблизости. Мне надо будет задать вам пару вопросов.

– Слушаюсь и повинуюсь, – весело ответил Колли, подмигивая Дайкону. – Будь я собакой, я бы даже повилял хвостом. Кстати, ежели вы ищете его королевское величество, то оно изволит сидеть в грязи.

– Мы подождем, – произнес Дайкон. – Заходите сюда, мистер Уэбли.

Они прошли в гостиную. Колли, насвистывая, вышел на веранду.

– В Новой Зеландии такие зубоскалы смотрятся белыми воронами, – заметил Уэбли. – Очень уж остер на язык этот малый. Я почему-то представлял себе английских лакеев несколько иначе.

– Колли вообще-то костюмер, а не лакей, – пояснил Дайкон. – Но он уже так давно прислуживает мистеру Гаунту, что, должно быть, и сам считает себя штатным шутом. Извините, сержант, но я должен поставить мистера Гаунта в известность о том, что вы его ждете.

Дайкон по наивности рассчитывал предупредить хозяина, но Уэбли, поблагодарив, вышел на веранду вместе с ним.

– Лечится, значит? – жизнерадостно провозгласил он. – Правильно. Занятно, что я служу здесь уже без малого десять лет, а до сих пор так и не удосужился полюбоваться на эти знаменитые источники. Кто бы мог подумать!

И он последовал за Дайконом через пемзовую террасу.

Гаунт уже завел себе обычай каждое утро залезать перед завтраком на пятнадцать минут в самый большой грязевой источник, скрытый от посторонних глаз грубо сколоченной купальней. Дайкон поневоле подумал, что, судя по всему, столь категорическое неприятие Гаунтом курорта не коснулось именно этого целебного источника.

Подойдя к купальне, секретарь осторожно постучал в дверь.

– Кого там черт принес? – рявкнул Гаунт.

– Здесь сержант Уэбли, сэр, – ответил Дайкон с замирающим сердцем. – Он хочет поговорить с вами.

– Какой сержант?

– Уэбли. Это его фамилия.

– Кто он такой?

– Сотрудник гарпунской полиции, сэр, – сказал сержант. – Извините уж за беспокойство.

Ответа не последовало. Уэбли не шелохнулся. Дайкон ждал, переминаясь с ноги на ногу. Вскоре они услышали негромкий всплеск. Молодой человек представил, как Гаунт сел и прислушивается. Наконец он услышал оклик:

– Дайкон?

– Я здесь, сэр.

– Зайди ко мне.

Дайкон быстро шмыгнул в купальню, прикрыв за собой дверь. Как он и ожидал, голый Гаунт с негодующим видом торчал по пояс в грязи.

– Что происходит, черт побери?

Дайкон выразительно указал на дверь.

– Он там? – буркнул Гаунт.

Дайкон возбужденно закивал, после чего звенящим от напряжения голосом провозгласил:

– Сержант Уэбли из гарпунской полиции хочет побеседовать с вами, сэр.

Порывшись в карманах, он выудил конверт, карандаш и быстро нацарапал: «По поводу Квестинга. Нас не отпускают». Показывая конверт Гаунту, он нарочито громко спросил:

– Может, позвать Колли, сэр?

Гаунт недоуменно вытаращился на конверт. По плечам его катился пот. Лицо актера постарело и увяло, кожа на руках сморщилась. Он принялся ожесточенно чертыхаться.

Уэбли громко прокашлялся. Гаунт, продолжая изрыгать проклятия, посмотрел на дверь. Затем, ухватившись за поручень, поднялся в полный рост – не самое радующее глаз зрелище.

«Господи, хоть бы он что-нибудь сказал, – подумал Дайкон. – Неужели он не понимает, что молчанием губит себя?»

Словно прочитав его мысли, Гаунт громко произнес:

– Скажи ему, чтобы подождал. Сейчас я выйду.

Несмотря на теплое ясное утро и принятую горячую ванну, Гаунт вышел из купальни, зябко кутаясь в длинный халат, и попросил у Дайкона сигарету. Секретарь, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, заговорил:

– Боюсь, сэр, нам придется немного задержаться с отъездом. Это я виноват – нужно было предвидеть, что дознание еще не закончилось.

– Да, – подхватил Гаунт, – чертовски некстати. Ладно, ничего не попишешь, надо так надо.

Его реплика прозвучала на редкость фальшиво.

Выйдя из купальни, они лицом к лицу столкнулись с сержантом Уэбли.

«Торчит тут как призрак Франкенштейна», – почемуто подумал Дайкон. Проводив хозяина и сержанта к дому, он сел на край веранды и закурил. Гаунт отправился переодеваться, а сержант остался у двери. Набежавшие было ночью тучи рассеялись, ветер тоже стих. Пик Ранги четко вырисовывался на фоне неба. Деревья в его предгорьях казались наляпанными акварелью. Звонко пели жаворонки, наполняя серебристыми трелями прозрачный воздух. На огибавшую озеро тропинку вышли трое. Один нес увесистый мешок, который старался держать подальше от себя, а двое других – багры и длинную жердь из ветви мануки. Шли они медленно, выстроившись гуськом. Когда они приблизились, Дайкон разглядел, что и мешок, и багры запачканы грязью.

Он сидел, словно оцепенев, не замечая, что сигарета догорела, пока ему не обожгло пальцы. Уэбли поспешил навстречу полицейским. Мужчина, несший мешок, украдкой приоткрыл его, показывая Уэбли содержимое. Они принялись оживленно обсуждать что-то, но, услышав голос Барбары, которая звала мать, тут же замолчали. Вся троица скрылась за углом, унося с собой перепачканные грязью и илом трофеи, а Уэбли вернулся на свой пост перед дверью Гаунта.