Заклятие древних маори. Последний занавес

– Актеров отличает умение давать выход своим чувствам. Они приучены не подавлять их, а выплескивать наружу. Если актер разгневан, то он говорит себе: «Черт, ну и зол же я. Вот каков я должен быть, когда рассвирепею. И вот как мне изобразить это состояние!» Это вовсе не значит, что он сердится иначе, чем ты или другая девушка, которая кусает губы или хватается за сердце, а потом, часов шесть спустя, соображает, что нужно было сказать. Нет, он просто все показывает и высказывает сразу. Он не привык сдерживаться. Если кто-то ему нравится, он это демонстрирует нежными речами и мурлыкающим голосом. При сильном огорчении или волнении у него срывается голос. А в остальном он ничем не отличается от простых смертных. Просто он делает все более взвешенно.

– Вы так цинично рассуждаете, – пробормотала Барбара. Глаза ее наполнились слезами.

Дайкон взял ее за руку.

– Знаете, почему я все это вам говорю? – спросил он. – Будь я просто благовоспитанным и галантным рыцарем, я бы в ответ на ваши слова только безропотно и согласно мычал, выражая тем самым готовность принести нас обоих в жертву Великому актеру. Как секретарь Гаунта, я тоже должен был бы помалкивать, наблюдая, как вы сходите по нему с ума. Но у меня ничего не получается, а все потому, что я безумно влюблен в вас… Ну вот, Уэбли и твой отец вышли на веранду, больше нам говорить нельзя. Я люблю вас. И буду любить до последнего вздоха.

IV

Потрясенный собственной смелостью, Дайкон проводил Барбару глазами. Уже на веранде девушка на мгновение обернулась и наградила его смущенным и озадаченным взглядом. И поспешно скрылась за дверью.

«Значит, я наконец решился, – подумал Дайкон. – И все испортил! Больше она не захочет со мной разговаривать. Начнет избегать меня. Или наоборот – поднесет мне дольку лимона на серебряном подносе и, мило улыбнувшись, предложит остаться добрыми друзьями. И поделом мне».

Приглядевшись, Дайкон заметил, что полковник и Уэбли держат какой-то странный предмет, издалека напоминающий раздвоенную вилочковую кость огромной птицы, увенчанную пушистым гребнем. Вот за этот гребень они его и держали, отведя от себя торчащие в разные стороны стержни, один из которых был деревянный, а второй тускло поблескивал на солнце. Священный топор маори, догадался Дайкон!

Уэбли поднял голову и заметил Дайкона, который сразу смутился, будто его застигли на месте преступления. Чтобы избавиться от неприятного чувства, Дайкон быстро зашагал к веранде и поднялся по ступенькам.

– Привет, Белл, – кивнул полковник. – Здорово, да?

Он кинул быстрый взгляд на Уэбли.

– Сказать ему?

– Минуточку, полковник, – остановил его Уэбли. – Одну минуточку. Я бы хотел сначала спросить мистера Белла, приходилось ли ему уже видеть этот предмет.

– Нет, – покачал головой Дайкон. – Никогда.

– Вчера вечером вы заходили в комнату к мистеру Квестингу?

– Да, я заглядывал. Проверить, не вернулся ли он.

– А по ящикам, случайно, не шарили?

– Еще чего! – вскричал Дайкон. – С какой стати! Разве мы что-то искали? В любом случае, – неловко добавил он, глядя на бесстрастную физиономию Уэбли, – я никуда не лазил.

Уэбли осторожно положил топор на стол. Украшенная затейливой резьбой рукоятка была увенчана фигуркой гримасничающего карлика. Из основания фигурки, почти под прямым углом к деревянной рукоятке, отходило до блеска отполированное обоюдоострое каменное лезвие, закругленное на конце.

– Вот этой штукой они тюкали друг дружку по башке, – сказал Дайкон. – Вы нашли ее в комнате Квестинга?

Полковник заискивающе посмотрел на Уэбли, который как ни в чем не бывало сказал:

– Пожалуй, нам стоит показать его старому Руа, полковник. Вы можете переслать ему весточку? У моих парней сейчас, сами видите, руки связаны. А пока я бы хотел, чтобы никто к топору не прикасался. До прихода старика по крайней мере.

– Я схожу за ним, – вызвался Дайкон.

Уэбли смерил его задумчивым взглядом.

– Что ж, мистер Белл, это весьма любезно с вашей стороны, – произнес он.

– Охотничьи трофеи, сержант? – внезапно послышался голос Фолса. Голова мистера Септимуса Фолса высунулась из окна, выходящего на веранду прямо над столом. – Прошу прощения, я не хотел вас подслушивать. Замечательный образчик первобытного искусства. Значит, говорите, вам мнение специалиста понадобилось… Если хотите, я готов сопроводить мистера Белла в селение маори. Заодно мы будем, так сказать, присматривать друг за другом. Не возражаете?

– Что ж, – медленно проговорил Уэбли, тщательно взвешивая слова, – я не против. Спасибо, вы меня очень вы- ручите.

– Вот и прекрасно! – воскликнул мистер Фолс, потирая руки. – А можно мы пойдем кратчайшим путем? Так быстрее, к тому же Таупо-Тапу охраняется вашими бдительными легионерами, которые не позволят нам прокипятить свои фраки и смокинги в его грязи. Можете заодно черкануть записочку своим людям.