Заклятие древних маори. Последний занавес

– Да он-то тут при чем? – усмехнулся Гаунт. – Я об этом ни одной живой душе не сказал. Квестинг взял с меня слово.

– Неудивительно, – с поразившей Дайкона горечью вздохнул Уэбли.

– Как он только посмел втянуть меня в такую темную историю! – вдруг возмутился Гаунт. – С другой стороны, мне непонятно, сержант, почему вы тратите время на скандал вокруг этой дурацкой вещицы, когда речь идет о том, что среди нас орудует вражеский агент. Не лучше ли вам отвлечься от допотопных безделушек и поискать Квестинга?

Дайкон открыл было рот, но сдержался. На губах мистера Фолса заиграла тонкая улыбка.

– Мы уже нашли мистера Квестинга, – устало произнес Уэбли.

Кулаки Гаунта невольно сжались, а из горла вырвался нечленораздельный звук. В мозгу Дайкона всплыл образ жуткого предмета, спрятанного под промокшей мешковиной.

– Нашли? – переспросил он. – Где?

– Там, где он и пропал, мистер Гаунт. В Таупо-Тапу.

– О Боже!

Актер потупил взор, потом развернулся и быстро прошагал к своей комнате. Уже перед самой дверью он остановился и громко произнес:

– Похоже, вы сели в лужу, доктор!

Не дожидаясь ответа, Гаунт скрылся в комнате и зычно позвал Колли.

Неловкое молчание нарушил Фолс:

– До чего мистер Эру Саул любит кричащие тона в одежде, – произнес он.

В золотых лучах солнца рубашка удалявшегося Эру и впрямь отливала ярким багрянцем.

– Да он вообще никогда не расстается с этой рубахой, – сказала Барбара, высовываясь из окна. – Сто лет, наверное, ее не стирал.

Дайкон, в любую секунду ожидая, что доктор Акрингтон взорвется, поспешно добавил:

– Это верно. Она была на нем и в тот день, когда Смит чуть под поезд не угодил.

– Точно.

– Ничего подобного! – вдруг заявил полковник Клэр.

Все уставились на него.

– Как же так, папочка! – укоризненно произнесла Барбара. – Разве ты не помнишь, как мы позвали его тогда в столовую, чтобы подтвердить слова Смита? На нем была именно эта рубашка. Помнишь, Сим?

– Да какая разница-то? – хмыкнул Саймон. – Ну была. Не все ли равно?

– Вы ошибаетесь, – отрезал полковник.

– Эдвард, – развел руками доктор Акрингтон. – Какая муха тебя укусила? Он был в красной рубашке.

– Нет!

– В красной, Эдвард!

– Нет, Джеймс.

Уэбли не выдержал.

– С вашего позволения, я продолжу осмотр, – сказал он и, метнув презрительный взгляд на полковника, скрылся в комнате Квестинга.

– Я знаю, что на нем была другая рубашка, – не унимался полковник Клэр.

– Неужели ты когда-нибудь обращаешь внимание на то, кто в чем ходит?

– Может, и нет, Джеймс. Но я точно помню, что тогда он был в голубой рубашке.

– Уймись, отец, – сказал Саймон. – На нем была та же рубашка, что и сейчас. Малиново-красная.

– Может, я и не такой наблюдательный, как вы, но слова Квестинга я запомнил точно. Голубая рубашка.

– Это уже становится занятным, – вмешался мистер Фолс. – Трое из вас уверяют, что рубашка была красная, а один готов присягнуть, что голубая. А вы на чьей стороне, Белл?

– О, я как раз посередине, – сказал Дайкон. – Эру был в красной рубашке, но я согласен с полковником: Квестинг и впрямь сказал, что рубашка была голубая.

– Я просто не понимаю, что происходит! – взвился доктор Акрингтон. – Массовое помешательство, что ли? Ну что вы тут набросились как стервятники на эту идиотскую рубашку, когда нам нужно обдумать, кто мог убить Квестинга?

– А вот мне любопытно, каким образом рубашка мистера Саула могла так быстро изменить цвет, – произнес мистер Фолс. – Может быть, нам стоит послушать, что скажет по этому поводу мистер Смит? Где он?

Саймон, не сходя с места, заорал:

– Эй, Берт!

Минутой позже Смит вернулся на веранду.

– Ну что еще? – недовольно буркнул он.

– Не могли бы вы разрешить наш спор? – спросил мистер Фолс. – Помните, в тот вечер, когда вы едва спаслись из-под колес поезда, Квестинг заявил, что оставил вас на попечение парня в голубой рубашке?

– Что?

Мистер Фолс повторил свой вопрос.

– Ну да, там был Эру Саул. Он и помог мне добраться до дома. А в чем дело?

– На нем была голубая рубашка?

– Да.

– Не голубая, а красная! – в один голос вскричали Саймон и доктор Акрингтон.

– Если Квестинг сказал, что голубая, значит – голубая, – упрямо возразил Смит. – Мне-то, конечно, тогда было не до того. Впрочем, я и сам помню. Точно, голубая.

– Ты, наверное, дальтоник, – ухмыльнулся Саймон. – Голубой цвет от красного отличить не можешь.

Разразился спор. Смит ушел, пьяно поругиваясь, а Саймон прокричал вдогонку:

– Ты просто доверился Квестингу, вот что! В следующий раз ты еще скажешь нам, что в тот день он и в самом деле мотался в бухту Похутукава.

Смит замер на месте.

– Конечно, мотался! – проорал он.

– Вот как? А ты знаешь, что он с ходу согласился со словами дяди Джеймса, что, мол, как жаль, что деревья еще не цветут. Тогда как на самом деле они были в самом цвету!

– Ничего не знаю. В тот день он, безусловно, ездил в бухту. Он и Хойю с собой брал. Можете спросить у нее. Эру мне все рассказал. И вообще – катитесь к дьяволу! – закончил Смит и скрылся за домом.

– Как вам это понравится? – вскричал уязвленный Саймон. – Может, Эру переоделся на кухне? Или Квестинг видел кого-нибудь другого?