Заклинательница пряжи. Как я связала свою судьбу

«Клара! – ее голос всегда звучит так радостно, будто она только что нашла сто долларов в кармане пальто. – Ты еще там?»

Конечно, я еще тут.

«Тогда я быстренько», – всегда говорит она.

«Конечно, – всегда говорю я. – Буду ждать».

Проблема в том, что быстренько никогда не получается, но именно это заставляет меня приходить сюда снова и снова. Как только она садится за столик и мы начинаем болтать, связь между нами мгновенно возвращается. Мы начинаем с того же места, где остановились в прошлый раз. Я забываю об одиночестве и о сомнениях, что она не придет, и просто наслаждаюсь общением с подругой.

Петли тоже социальные существа. Им ужасно хочется общения. Только в момент зарождения они сидят одиноко на спице, в нетерпении барабаня пальцами по столику, накрытому на двоих. Они ждут, когда же соседки присоединятся к ним и дополнят полотно – каждой петле всегда нужны соседки, чтобы реализовать себя полностью. В одиночестве петля мало что может. Накиньте одну-единственную петлю поверх другой, и вот у вас уже что-то получилось. Добавьте еще несколько друзей с каждой стороны, больше голосов в общий хор, и ваше полотно станет целостным и прекрасным. Этакая община, если можно так выразиться.

Но до того, как друзья придут за ней, одинокая петля может быть слегка неуверенной в себе. Ничто не держит ее на месте, ничто не претворяет ее мечты в жизнь, кроме неведомой силы, которая ее скручивает и сгибает, кроме воспоминаний о прошлых петлях и ожидания будущих движений спиц. Она даже не всегда имеет хоть какое-то представление, кем она станет. Все, что она знает, – что она привязана к тому парню внизу, но оптимистично ждет, как кто-нибудь возьмет ее за руку с той или другой стороны и, в конечном итоге, надежно прикроет сверху. Таковы надежды любой провязанной петли.

Но если случится невообразимое – если петля случайно соскользнет со спицы на свободу – тут-то вы и узнаете все, что нужно знать об истинном характере пряжи.

Пряжа похожа на людей. Кто-то тяжело переживает одиночество. И когда его динамят, не слишком-то хорошо справляется с ситуацией. Они смотрят то на пустой стул, то на часы, а когда осознают, что случилось, впадают в панику. Они оглядываются по сторонам и видят счастливые и не знающие тревог петельки, такие близкие и такие недостижимые, ухмыляющиеся, как подростки в кафетерии. Они смотрят вверх в поисках утешительной поддержки следующего ряда, но видят только пустоту.

Первым инстинктивным побуждением такой раздосадованной пряжи будет сбежать со сцены от стыда и смущения. В большинстве вязаных полотен ближайший выход лежит прямо вниз, через ряды удобно сидящих петелек. Капризная пряжа сносит все на своем пути – стулья, столы, подносы с недоеденной картошкой фри и куриными наггетсами – пока, наконец, словно собаку на поводке, ее не остановит резкий рывок о наборный ряд.

Но не всякая пряжа реагирует именно так. Есть и такая, что не сдает своих позиций, ее не обескуражить чувством разобщенности или одиночества. Петли такой пряжи могут равнодушно сидеть в сторонке часами, днями и даже годами. Они берут с собой книжки. Они пишут письма домой. Они кивают прохожим, протягивают руку, чтобы погладить чужих собак, абсолютно уверенные, что в конце концов кто-то заметит их отсутствие и вернется, чтобы забрать обратно. «О, здрасьте! – поприветствуют они спицу, быстренько проскальзывая на нее и пристегивая ремни безопасности. – Рада снова тебя видеть».

Почему же пряжа так по-разному реагирует, когда ее забывают в одиночестве? Почему же некоторые люди теряются наедине с пустым стулом, а некоторые не придают этому особого значения. Сводится ли это все к твердой вере – мужеству, решимости, уверенности в себе и в своем месте в этом мире?

По иронии, самая шикарная и самая великолепная пряжа – с глянцевой и блестящей поверхностью, именно она проскальзывает мимо своих соседей безо всяких этих привет-как-дела – и, как правило, бросается к запасному выходу быстрее всех.

Может, из тщеславия, может, из робости, все эти скользкие шелка и гладкая камвольная шерсть, кажется, и вовсе не имеют глубоких и прочных связей. В мотках они выглядят так красиво. Гладкая и плотная структура позволяет им долго прожить в этом мире. Но что это за жизнь? Они так заняты стремлением сохранить самообладание и полный контроль над своей жизнью, что крайне редко позволяют себе отдохнуть, расслабиться, пойти и познакомиться с соседями. На полотне они сидят ровно, по струнке, четко очерчивая границы своего личного пространства. Попробуйте провязать их слишком свободно, и петли будут просвечивать на солнечном свету; слишком туго – и петли тут же начнут ворчать и брюзжать, станут чопорными и натянутыми от вынужденной близости с другими петлями. Они ожидают, что их жизнь пойдет строго определенным образом.