Заколдованная усадьба

- О, тот после первого же своего крещения пропал без вести, но барин о нем даже ни разу не спросил, сделал вид, будто забыл о том происшествии.

Катилина проявлял к рассказу все больший интерес, он даже покинул свое удобное место на кушетке и придвинулся поближе к рассказчику.

Мандатарий заулыбался от удовольствия.

- Поначалу мы думали,- заговорил он, помолчав,- что это только очередное безумство, но оказалось, перемена была искренней и глубокой. Староста переменился во всем до неузнаваемости. Он уже не гонял со своими казаками из деревни в деревню, а чаще сидел у себя в усадьбе, запирался в своей комнате и выписывал из Львова различные книги.

- И, наверное, помирился с братом? - спросил Катилина

- О нет,- живо возразил мандатарий,- как можно было понять из слов, вырвавшихся у него в горячке,- добавил он тише,- ненависть братьев имела основания. Дело, как видно, было в Ксеньке.

- Какой Ксеньке?

- Как какой? Разве я не упоминал о Ксеньке? - вскричал мандатарий, выпучив глаза.

- Ни словечком.

- Возможно ли? Ну и олух же я! - сам себя выругал судья,- да ведь это самое главное! С этого надо было начинать.

- Не беда, охотно послушаем в конце.

- Должен сказать,- улыбнулся с состраданием мандатарий,- что панич влюбился, когда ему было двадцать два года.

- В Ксеньку?

- В Ксеньку, самую красивую девку в имении Жвирских.

- В дочку Грица Сылозуба, эконома в Соломках, - дополнил Гиргилевич.

- Барин где-то случайно ее увидел,- продолжал рассказчик,- и она сразу же ему приглянулась. И недаром - красивая была бестия, черт бы ее побрал,- мандатарий и хвалил на свой особый манер.- Но…

- Но? - нетерпеливо спросил Катилина, которого безмерно занимал этот новый, любовный сюжет.

- На всем земном шаре не было большей ветреницы, разрази ее гром. Вскружила головы всем парням в моем доминиуме. Из-за нее три самых богатых парубка не захотели откупиться от рекрутчины,- добавил он с тяжким вздохом незабытого и неизжитого огорчения.

- К черту рекрутчину,- недовольно прервал его Катилина.- Стало быть, в нее влюбился молодой староста?

- Как кот сало полюбил, вот так-то,- вставил эконом и свое сравнение.

- А она что же?

- Ей, понятно, льстило, что старший панич, которого все так боялись, глаз с нее не сводит, и она в свою очередь обольщала его как могла.

- Вот так-то,- подтвердил Гиргилевич, взмахнув для убедительности рукой

- Вскоре дошло это до усадьбы. Супруга старосты попробовала было сделать пасынку внушение, но помогло оно как мертвому припарки. Ничего не добилась. Тогда она решила, хоть и поздновато, взяться за Ксеньку, однако панич помешал ей и в этом, отправив девку в соседнее поместье Деминцы, где солтысом был дядя его любимца Кости Булия. Там мачеха не могла уже ее достать, а панич наезжал туда каждый день, никого не опасаясь.

- Наезжал, да недолго, - вмешался эконом.

- Что же случилось?

- Ксения неожиданно исчезла без вести.

- Ее похитила мачеха старосты? - воскликнул Катилина.

- Еще что! Сама сбежала, вот так-то.

- Девке, конечно, нравилось, что панич за ней ухаживает, но только там, где этот панич был хозяином и всем внушал страх; в новом же убежище очарование его пропало, она видела перед собою только лицо его - некрасивое и немилое. Так что вся эта история ей быстро опротивела, и в один прекрасный день она собрала свои пожитки и поминай как звали.

- А какое участие принимал во всем этом братец?

- Говорят, что когда старший панич возвращался из Деминец одной дорогой, пан Зыгмунт поспешал туда другой, и что Ксенька по его как раз настоянию покинула свое пристанище и перебралась к леснику во владениях дяди, брата его матери, где младший панич проводил по несколько месяцев в году.

- И как же отнесся к этому старший?

- В первое время чуть с ума не сошел, но через несколько недель кое-как опамятовался.

- Если он искренне любил ее,- пробормотал Катилина, скорее самому себе,- тогда нетрудно объяснить и странности его характера в более поздние годы.

- Но бог с ней, с Ксенькой, это дело давнее,- снова начал мандатарий.- Теперь мы подходим к главной катастрофе.

- Ах! - вырвалось у Катилины, словно он больше ничего уже не ждал.

- Староста все более открыто братался с мужиками. Прямо стыдно было, вот так-то. Часто он обращался к ним с какими-то дивными речами.

- Гм, гм! - крякнул Катилина.

- Я это сразу заметил,- подчеркнул мандатарий, - но старался смотреть сквозь пальцы. И вдруг, словно гром с ясного неба, падает неожиданная бомба.

- Ого!