Заколдованная усадьба

По всему его поведению с первого взгляда видно, что он принадлежит к числу графских служащих. В самом деле, это был Панкраций Жахлевич, главный управляющий или, как он сам себя величал, полномочный комиссар оркизовских владений, который уже много лет состоял на службе у графа и, бог ведает, какими средствами и путями приобрел его неограниченное доверие. Граф ничего не предпринимал без его совета, допуская его к решению самых конфиденциальных дел. Жахлевич не только управлял всей недвижимостью графа, не только имел право нанимать и увольнять служащих, сдавать в аренду земли, шинки, пруды и мельницы, он как опытный юрист защищал интересы владельца перед судом и государством и вдобавок исполнял многие другие обязанности.

Он стал в прямом смысле слова фактотумом всей оркизовской усадьбы, ибо у него хватило ума снискать ради собственного блага не только милость и доверие ясновельможного пана, но и ясновельможной пани, и ясновельможной панны, и ясновельможного панича. И вся графская семья по любому делу, важному или пустячному, обращалась к нему, а он всегда добросовестно исполнял задание и умел угодить каждому.

Как в чем, а в области мелких услуг Жахлевич был незаменим! Он разбирался в товаре как еврейский фактор, а уж купить умел дешевле, чем кто-либо на свете. Правда, об этих дешевых покупках, заметим мимоходом, говорили всякое. Недруги Жахлевича, почти не таясь, без стеснения утверждали, будто неоценимый управитель для того, чтобы сохранить должность и расположение графской семьи, потихоньку докладывал при каждой покупке чуть ли не половину из своего кармана.

- Это мерзавец высшей марки,- говорили о нем злые языки,- какую-то тысчонку в год доложит, а, имея дело с огромными платежами, бессовестно крадет из года в год по крайней мере треть графских доходов.

Жахлевич страшно возмущался такой мерзкой клеветой, но, прижав руки к груди и вздыхая, как невинный страдалец, тотчас же находил утешение:

- К счастью, ясновельможный граф уверен в моей честности и моей самоотверженности, пусть себе лают на ветер.

И, ничем не сраженный, непоколебимый, неизменно шествовал своей дорогой - дорогой добродетели, как говорил он сам, дорогой кражи, подлости, лицемерия и мошенничества, как говорили люди.

Сейчас он только что прибыл из Львова и давал графу отчет в нескольких улаженных им делах. Однако отчёт этот, по всей видимости, произвел не слишком благоприятное впечатление, ибо граф все сильнее хмурил лоб, а Жахлевич чувствовал потребность кланяться все ниже и улыбаться все более угодливо.

- Итак, ты в конце концов приехал без денег,- произнес наконец граф.

- Ясновельможный пан, я, по-честному, старался как только мог. Но, по-честному, страшно тяжелые времена, я не знаю, по-честному, что будет дальше.

Почтенный пан Жахлевич так часто спекулировав своей честностью, что стал употреблять ее даже в качестве присловья. А так часто употребляя это присловие, мог ли он не испытывать отвращения к честности, опошленной его устами? И действительно, честность пана Жахлевича была настоящим решетом, сквозь которое можно было пропустить самые густые помои, просеять самые большие грехи.

Граф помолчал несколько минут в раздумье, затем снова начал:

- Я, кажется, ясно тебе сказал, мне совершенно необходимы деньги.

- Ясновельможному пану и не требовалось говорить, достаточно кивка головы, и я, по-честному, готов не спать, не есть…

Граф нетерпеливо махнул рукой.

- Ну и что же делать? - спросил он с очевидной досадой.

- По-честному, послать за Бруннентифом, ясновельможный пан.

Граф тряхнул головой.

- Ростовшик,- процедил он сквозь зубы.

- По-честному, ясновельможный пан, нет иного средства, водка продана, хлеб тоже, квартальной выплаты с шинков, мельниц и бумажной фабрики не хватит на первые платежи в Кредитное общество.

- Побойтесь бога, уважаемый,- вскипел граф, в гневе переставая «тыкать» своему фавориту,- у меня такое большое поместье, а доходов я получаю год от году меньше.

- Так, по-честному, ясновельможный пан, это просто объяснить. Проценты все растут. Ясновельможный пан зашли слишком далеко в своем благородстве, поручившись за графа Теофиля.

- К чему поминать о моем поручительстве, ну, потерял я пятьдесят тысяч гульденов золотом и больше ничего. При моем состоянии это сумма незначительная.

- Для состояния незначительная, это верно, ясновельможный пан, но ведь, по-честному, пришлось тут же залезть в долги, не оплатив прежней ссуды в Кредитном обществе. А кроме того, сгорел фольварк в Вежбинцах и амбар в Ордасове, да и расходы вашей семьи умножились. Ясновельможная пани все чаще ездит на воды…

- Оставьте свои объяснения для себя, вы так ведете мое хозяйство, что я буду вынужден продать весь Ордасов с четырьмя селами.

- По-честному, ясновельможный пан,- воскликнул Жахлевич, ударяя себя в грудь, хотя его вовсе не встревожила резкость графа, которого он обманывал уже столько лет.