Закон отражения

…Больше он не пытался заговаривать с убийцами. Молчал, пока его волокли вверх по грязной лестнице, молчал, пока тащили к воде, пока, морща отражения лун, везли на лодке к середине озера. Только когда привязывали к ногам веревку, спросил, зачем это.

Долговязый покачал головой и назидательно изрек:

— Молодой, глупый… Как же мы тебя вытащим без веревки-то?

Проверив прочность узла, он вяло поинтересовался:

— Ну, может, скажешь что напоследок?

Шениор посмотрел вверх — туда, где сияли звезды.

Слова родились внезапно. Из бесконечной, бархатной черноты неба, из тишины Поющего озера, из шороха седых елей Дэйлорон?

— Вы раньше меня соединитесь с духами предков.

Убийцы опешили. А затем, дружно расхохотавшись, толкнули его в темную холодную бездн.

* * *

Первые несколько мгновений Шениор еще видел на верху два белых диска лун, большой и малой, стремительно мутнеющие и наливающиеся чернотой. Потом и они погасли, стали невидимы за толщей воды. Дэйлор продолжал погружаться на дно Поющего озера. Цепи тянули вниз; веревки, которыми он был тщательно спеленут, не давали шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Надежды более не оставалось.

Вера в то, что Поющее озеро оставит ему жизнь, оказалась слишком призрачной, как дым от костра. Стоит подуть ветру — и его уносит прочь, не оставляя ровным счетом ничего.

Шениор дернулся. Раз, другой. Уже почти утратив осознание того, что не разорвать путы, забился, пытаясь освободиться. Легкие жгло, как огнем; мучительно хотелось вдохнуть. Все сокровища мира собрались в одном-единственном глотке воздуха, но он был недостижим.

Перед глазами завертелись огненные круги. Сознание мутилось.

И вдруг — мягкий женский голос, шелестящий, как сухие листья на ветру.

…Спи, мой малыш…

К нему склоняется лицо молодой дэйлор. Шениор знает это лицо — немного печальное, но самое красивое на свете. Лицо его матери.

Спи…

Черные глаза дэйлор полны слез. Прозрачные, как горный хрусталь, они каплями сползают по бледным щекам.

И пусть тебе снятся добрые сны… Она исчезает, растворяется в клубящемся, белом, как молоко, тумане. И вместо лица матери появляется другое лицо. Человеческое. Темно-зеленые глаза строго и грустно смотрят на него сквозь дымку наползающего беспамятства.

Что же ты натворил?.. Зачем ты это сделал?

Но он не мог ответить. Потому что ничего, совсем ничего не помнил.

Холод объял тело, лаская кожу. Темнота была повсюду — давящая, мертвая.

И, когда жжение в легких стало невыносимым, а дальнейшая борьба бессмысленной, Шениор вдохнул.

Но вместо воды в легкие хлынул поток чистого воздуха, напитанного запахом нагретой на солнце хвои.

Спи, спи, возлюбленное мое дитя, король, сын короля…

Голос, звучащий в ушах, успокаивал, убаюкивал. Солнце играло на колючих, остро пахнущих смолой лапах вековых сосен. Трещали в сочной траве цикады. И холод бездны начал отступать.

Шениор невольно улыбнулся. Значит, Поющее озеро приняло его и защитило? И, значит, именно его голос он уже слышал не раз?

Он висел над пропастью, купаясь в тепле солнечных лучей. И не было больше ни холодной воды, ни убийц, ждущих в лодке. Остался только сон — прекрасный и теплый, как ладони матери.

…Все оборвалось внезапно. Шениор закашлялся. Перед глазами плавали клочья тумана; где-то высоко на верху медленно плыли по небу две сияющие луны. Он по-прежнему не мог пошевелиться, да и почти не ощущал ни рук, ни ног. Спину кололи мелкие камешки.

— Гляди-ка! Живо-ой… — удивленно протянул хриплый голос.

Шениор, с трудом приходя в себя, узнал Долговязого — и понял, что убийцы не оставили его в покое.

— Не может быть, — последовал ответ.

Над ним склонились два бледных лица, тех самых, что должны были лишить его жизни.

— Так, выходит, правда все это!

Коротышка смачно выругался и выжидающе посмотрел на своего подельника. Долговязый, прикусив губу, внимательно разглядывал лицо Шениора.

— А он и вправду похож… И что теперь будем делать?

— Мы продержали его под водой больше четверти лунного круга, — процедил долговязый, — любой уже захлебнулся бы… Значит, это и вправду наследник Дома д'Амес… Нам остается только закончить начатое дело и принести лорду его голову.

— Может, все-таки не стоит?..

— Тебе за что платят, дурак?

Тонкий свист. Что-то мелькнуло в ночном сумраке — и убийца, усомнившийся в необходимости лишать наследника жизни, захрипел. Схватившись двумя руками за шею, он кулем свалился рядом со связанным пленником. Шениор краем глаза успел заметить, что у основания шеи из тела торчит окровавленный наконечник стрелы. Второй убийца, выхватив меч, метнулся в сторону, но смерть настигла и его.

Шениор стиснул зубы. Что бы это ни было, не стоит рассчитывать на собственное везение. Выгнувшись дугой, он оттолкнулся ногами от гальки и покатился по пологому склону. Снова к воде… Воде Поющего озера он верил, а тем, кто стрелял из лука, — нет. Быть может, когда настанет утро, его, связанного, заметит кто-нибудь из простых дэйлор, далеких от дворцовых интриг..