Закон совести. Повесть о Николае Шелгунове

Катя рассказала, что Султанов был потрясен, когда узнал о цареубийстве, но едва ли не в большей степени - когда узнал, что Катя сочувствует народовольцам. Тогда он сказал ей: «Выходите-ка замуж за меня... А то - не миновать вам виселицы». Такими словами он в первый раз и как-то внезапно «сделал ей предложение». Она ему отказала. Но не в категорической форме, так что он продолжает надеяться. А для Михайловского мучительна мысль, что Катя выйдет замуж за другого...

Шелгунов мог только посочувствовать.

Он получил письмо от Людмилы Петровны: она обратилась в департамент полиции с прошением, чтобы мужу ее разрешили переехать на жительство в деревню Подолье Шлиссельбургского уезда. Разрешение получено, он может переезжать. И проездом из Выборга в Подолье может задержаться в Петербурге на две недели.

Но он совсем не хотел менять Выборг на деревню Подолье. И зачем только Людмила Петровна подавала свое прошение! Воображает, будто ей виднее, где ему лучше жить. Нет, он не воспользуется разрешением жить п Подолье. Но от двух недель в Петербурге не станет отказываться.

Выехал из Выборга 3 апреля.

На петербургских улицах таял снег, было слякотно, сыро, и он сразу схватил кашель и насморк.

Остановился на квартире Людмилы Петровны в Эртелевом переулке. Первым делом съездил на Старый Невский, навестил Сергея Николаевича Кривенко и узнал Мрачную новость последних дней: завершается процесс семнадцати народовольцев в петербургском Окружном суде. Во главе списка - Юрий Богданович. Он был схвачен год назад в Москве. Еще летом 1881-го с паспортом ни чужое имя он ездил в Сибирь, добирался до Красноярска и Канска, по всему пути определял адреса доверенных людей и по этой цепочке адресов предлагал бежать политическим ссыльным. Некоторые так и поступили - бежали и благополучно проследовали через всю Сибирь. Организацию побегов Юрий Богданович считал главным своим делом после рокового дня 1 марта. С этой щелью, прежде всего, и был им организован Красный Крест «Народной воли». И вот Юрий Богданович предстал веред судом. Он оказался крепче своего покойного старшего брата и не потерял душевного равновесия за год, проведенный в тюрьме под следствием. Но сколько лет за решеткой ему еще предстоит провести... Судебные заседания проходят за закрытыми дверями. Но через адвокатов кое-что удается узнать. Подсудимым уже было предоставлено последнее слово. Что же сказал Богданович? Он заявил, что цели «Народной воли» - те же, что были у прежней революционной организации «Земля и воля», только средства борьбы должны были измениться вследствие невозможных условий политической жизни России. Он заявил: партия «Народной воли» борется за то, чтобы способ правления был заменен системой народного представительства с уничтожением административного произвола. И никто из остальных подсудимых в последнем слове оправдываться также не стал...

Суд завершился 5 апреля. Ожидалось, что приговор на днях будет напечатан в «Правительственном вестнике», но через адвокатов узнали сразу: шестеро обвиняемых, в том числе Юрий Богданович, приговорены к смертной казни. Правда, еще есть надежда, что царь смягчит приговор.

Благополучного исхода и нельзя было ожидать, но такая тоска хватала за сердце... Шелгунову никого не хотелось видеть, кроме Кривенко, с которым можно было быть до конца откровенным, но Сергея Николаевича оказывалось трудно застать дома.

Надо было заняться собственными делами, и Шелгунов пошел в департамент полиции - просить, чтобы ему заменили Шлиссельбургский уезд на более цивилизованное и близкое к Петербургу Царское Село.

Его принял директор департамента Плеве. Шелгунов ему сказал:

- Жена моя просила о разрешении мне жить в Шлиссельбургском уезде. Но у меня есть денежно-литературные обязательства в Петербурге, здоровье мое расстроено, и я бы не хотел беспокоить вас постоянными просьбами о переезде. Поэтому для меня наиболее удобным был бы...

- Конечно, Петербург, - перебил его Плеве с иронической улыбкой.

- Нет, я о Петербурге просить не смею, но Царское Село.

- Ваше дело зависит не от меня, а от самого министра, - сказал Плеве.- У вас есть записка?

- Нет...

- Так доставьте ее к среде, а в понедельник я доложу министру.

Шелгунов ушел с ощущением, что повис между небом и землей.

В один из последующих дней удалось застать дома Сергея Николаевича Кривенко, и тот показал ему рукопись подготовленной, но еще не отпечатанной подпольной брошюры «Чего ожидать от коронации». Коронация Александра Третьего долго откладывалась, но вот наконец должна была состояться в Москве, в кремлевском Успенском соборе. Так требовала традиция.

От имени партии «Народной воли» Кривенко писал: