Закон совести. Повесть о Николае Шелгунове

И вот удача! Ему донесли, что 30 мая в одной из портерных 1-го участка Нарвской части какая-то баба показывала посетителям два «Листка Народной воли» и просила объяснить ей, что это за листки, так как сама она прочесть их не может - неграмотна. Бабу схватили и отвели в участок. Испуганная и растерянная, рассказала, что живет она в доме № 19 по Рижскому проспекту, снимает комнату. В той же квартире другую комнату снимают двое молодых людей, они запирают ее на замок всякий раз, когда уходят. Вход к ним прямо с кухни. Случилось так, что они вышли на минуту и дверь не заперли. Соседка в этот момент шмыгнула из кухни в незапертую дверь, схватила со стола два печатных листка и с ними поспешила в ближайшую портерную - узнать, что на них можно прочесть...

На сей раз Судейкин решил наблюдения за квартирой не устанавливать, брать типографию с налету. Не упустить!

В ночь на 1 июня с группой своих подчиненных подъехал в полицейской карете к дому № 19 по Рижскому проспекту. Ночь была светлая, на Рижском не горели фонари. Судейкин прошел через низкую подворотню и дальше - в глубь двора, во флигеле поднялся по темной лестнице, пропахшей кошками. Подчиненные поспешали следом. Он чиркнул спичкой - разглядел номер квартиры, дернул петлю дверного звонка, за дверью звякнул колокольчик. Послышался хриплый и сонный голос: «Кого это черти носят по ночам?» - «Полиция!» - прямо-таки с удовольствием сказал Судейкин. Дверь отворилась - хозяин квартиры стоял со свечой, бормоча извинения, кланяясь. Не мешкая, Судейкин с револьвером в руке прошел черв кухню, толкнул дверь - заперто. Он сильно постучал.

Да, он застал их врасплох. Двое молодых людей, очнувшись ото сна, одевались. Кажется, они были удручены не столько самим арестом, сколько раскрытием тайной типографии. И этой комнате они пристроили на одном столе наборную кассу, на другом - ручной печатный станок. На полу была сложена кипа брошюр - часть отпечатанного тиража... У одного из арестованных обнаружили револьвер. Стрелять этот молодой человек и не пытался.

Арестованных повезли в Дом предварительного заключения - на Шпалерную. А Судейкин в прекрасном расположении духа поехал домой - спать.

На другой день ему доложили, что документы обоих арестованных, разумеется, оказались подложными. Подлинные имена их - Степан (или Стефан) Андржейкович и Николай Паули. Андржейкович известен также под кличкой Техник. В Николае Паули признали одного из тех, кто ускользнул с квартиры в Ковенском. При осмотре его одежды нашли в карманах, помимо револьвера, несколько листков для сбора пожертвований в пользу «Народной воли» и «Общества помощи политическим ссыльным и заключенным». На гектографированных листках для сбора денег от имени этого общества была оттиснута самодельная печать с куцым крестом. Крест был синим, по цвету чернил, но по сути, конечно, означал Красный Крест «Народной воли», с которым «Общество помощи» якобы не имело ничего общего.

Доставили Судейкину, на его письменный стол, также экземпляр конфискованной брошюры, пахнущий типографской краской. На первой странице - заголовок: «Чего ожидать от коронации». На последней, внизу, помечено: «Летучая типография Народной воли». Значит, эта самая типография был накрыта минувшей ночью. Наконец-то сцапали!

Обоих арестованных перевезли из Дома предварительного заключения в крепость, в Трубецкой бастион. Они признали свою принадлежность к «Народной воле», но давать дальнейшие показания решительно отказались. Отказались они и назвать имя автора подпольной брошюры. Но ведь Судейкин это имя уже знал. Можно было не допытываться.