Закон забвения

Нэйлер повернулся к нему спиной. После полудня трупы сняли и обезглавили. Чтобы рассечь затвердевшую шею Кромвеля, потребовалось восемь ударов топором. Затем трупы сбросили в общую могилу, а головы сложили в мешок, чтобы нанизать на двадцатифутовые шесты и выставить у суда в Вестминстер-холле.

Нэйлер проследил за исполнением этих процедур, а с наступлением сумерек направился прямиком в публичный дом на Милфорд-лейн, где взял первую из предложенных женщин. Ему было все равно, старая она или молодая, красивая или уродливая; все, чего он хотел, – это слиться с живой плотью. Позже ночью в своей спальне он впервые за многие годы не зажег свечу под портретом Сары. Он не мог смотреть на нее и не вынес бы ее взгляда.

Наутро он отправил Ноксу записку, что заболел.

В последующие дни Нэйлер оставался у себя в комнатах, по большей части лежал в постели, никого не принимал, а еду слуга оставлял ему перед дверью. Такие припадки черной тоски преследовали его с юности. Иногда они длились неделями. Вызывали их холодные сухие гуморы меланхолии, против которых не помогало никакое средство: ни отвар лаврового листа, ни настойка из чемерицы белой, ни конские пиявки для кровопускания.

Однажды утром, спустя три с небольшим недели его затворничества, в одиннадцать часов, его разбудил громкий стук в дверь. Он попытался его не замечать. Но громыхать не перестали. Наконец он накинул поверх ночной сорочки плащ, доковылял до двери и отворил ее настежь. В тусклом свете коридора обрисовался высокий мужчина, хорошо одетый.

– Мистер Ричард Нэйлер?

Нэйлер прищурил глаза. Слова доносились до него как бы издалека.

– Кто его спрашивает?

– Я капитан Томас Бридон, сэр. – Мужчина снял шляпу и поклонился. – Судовладелец, веду торговые дела с компанией Массачусетского залива в Америке, вчера прибыл в Лондон из Бостона. На таможне меня направили в Тайный совет, а ваш секретарь сообщил мне ваш адрес. Мистер Нэйлер, я хочу рассказать вам кое-что, что вас, как мне думается, заинтересует.

Глава 12

Снег в Кембридже начал таять в середине февраля. Офицеры слышали, как большие глыбы движутся у них над головами, сползая с крыши сарая и разбиваясь при падении на двор. Затем вернулся мороз и снова загнал их под одеяла. В течение нескольких дней они не видели Дэниела Гукина – он уехал в Бостон на сессию совета колонии Массачусетского залива, членом которого был избран. В ночь на понедельник, двадцать пятого, вскоре после того как полковники поняли, что он вернулся, снег снова повалил на мерзлую землю. Нед лежал без сна и слушал шорох, с каким он ложится, в очередной раз делая тишину внутри сарая более глубокой и мертвой. В окутавшем их глухом коконе едва мерцала свеча, и когда залаяла собака – было это значительно позже полуночи, – беглец поначалу не обратил на это внимания, так как лай доносился словно с расстояния полумили.

Но сомнений не было – Бонни действительно лаяла. Нед резко насторожился, растолкал Уилла, потом опустился на колени, выковырял перочинным ножом деревянную затычку и стал вглядываться в ночь через подзорную трубу. Четыре факела размытыми из-за снегопада пятнами перемещались гуськом по дороге по направлению к воротам. Уолли разглядел очертания двух человеческих фигур, тени которых мелькали на снегу. Одна несла мушкет с длинным стволом.

Он повернулся к Уиллу, уже вставшему.

– Они пришли, – сказал Нед. – По меньшей мере четверо.

Уилл кивнул, передал тестю его пару пистолетов, рассовал по карманам свои, а затем проворно спустился по лестнице, сжимая шпагу. Их план предусматривал разделение точек огня, чтобы создать впечатление более многочисленной силы.

Нед вернулся к наблюдательному посту. Факелы горели уже в середине двора. Подзорная труба стала бесполезной. Он убрал ее, высунул в дыру один из пистолетов и наклонил голову к стволу. На его стороне было преимущество высоты, футов десять.

Знакомое ощущение, как всегда перед схваткой. В груди ком, сердце стучит, какое-то странное ледяное спокойствие. Голос Оливера: «Никогда не жди, когда на тебя нападут, Нед. Всегда нападай первым, независимо от соотношения сил; укрепи дух, полагайся на Господа…»

Факелы приближались к сараю. Он выждал еще несколько секунд, давая Уиллу время занять позицию, потом прицелился в ближайший огонек и выстрелил. Ослепительная вспышка пороха. Оглушительный грохот. Запах опаленных волос. Нед видел, как факел упал, переложил в правую руку другой пистолет, снова прицелился, выстрелил и, не глядя, попал ли, бросил оружие на солому, схватил шпагу и бросился к лестнице. Уши так заложило от выстрелов, что он почти не слышал треска, с которым Уилл один за другим разрядил через дверной проем свои пистолеты. Ему показалось, что кто-то выстрелил в ответ.