Закон забвения

– Это едва ли можно считать срочной новостью. – Разочарование лорд-канцлера перешло в раздражение. – Приглашайте нас, когда оба будут в цепях, мистер Нэйлер. Вот тогда и настанет время принимать поздравления. – Он обратился к государственному секретарю: – Сэр Уильям, окажите любезность попросить сэра Эдварда Николаса подготовить приказ губернатору колонии Массачусетского залива, обязывающий его произвести арест.

Прежде чем Морис успел ответить, вмешался Нэйлер.

– Боюсь, тут не так все просто, милорды. Могу я, с вашего разрешения, представить комитету свидетеля?

Хайд обвел взглядом собравшихся. Потом надул щеки и выдохнул.

– Если это так надо.

Нэйлер прошел по коридору в свой кабинет. Нокс вышел из комнаты, и капитан Бридон, определенно, воспользовался этим, чтобы просмотреть бумаги на столе, но торопливо отскочил, когда увидел Нэйлера. Ну и проходимец! Нэйлер притворился, что ничего не заметил.

– Комитет готов вас выслушать, капитан Бридон, – сказал он. – Помните, что я вам говорил: только факты, прямые и ясные.

Большинство из людей оробело бы в присутствии лорд-канцлера Англии, государственного секретаря и двух членов Тайного совета. Только не Бридон. Он вошел в палату с уверенным видом человека, собирающегося продать выгодный товар компании готовых раскошелиться торговцев.

– Милорды, это капитан Томас Бридон, недавно прибывший из Бостона.

– Утро доброе, джентльмены, – провозгласил Бридон. – Это честь для меня.

Хайд вскинул брови удивленно, но вежливо и указал на стул.

– Расскажите комитету то, что сообщили мне вчера, – сказал Нэйлер, когда Бридон уселся.

К облегчению Нэйлера, капитан изложил все толково: как он отплыл из Англии в июне минувшего года, везя среди прочих новостей список цареубийц, сдача которых была затребована парламентом по условиям Закона забвения; как корабль причалил десятого августа в Бостоне и как члены другой команды опознали Уолли и Гоффа. Те шли из церкви близ порта в обществе видных пуритан к дому преподобного Джона Нортона. Далее Бридон поведал о том, как шотландцы разыскали его и как он пошел с ними и имел стычку на пороге не с кем-нибудь, а с самим губернатором колонии Массачусетского залива Джоном Эндикоттом. Как он зачитал парламентский ордер и показал Эндикотту список разыскиваемых; описал, как Уолли и Гофф укрывались в комнате за спиной у губернатора – «я видел их, как вижу сейчас вас, милорды» – и как его требование арестовать их встретило презрительный отказ. В последующие недели он неоднократно требовал от Эндикотта исполнить свой долг, но в ответ слышал оскорбления и был заклеймен негодяем. И про то, как «главный маршал ухмыльнулся мне в лицо и заявил: „Скажи хоть слово против Уолли и Гоффа, коль посмеешь, коль посмеешь, коль посмеешь“».

– Главный маршал? – изумленно переспросил Хайд. – Должностное лицо короны, и он отвечал вам в таком тоне?

– Вот прям слово в слово, сэр Эдвард. Есть свидетели, способные это подтвердить.

– И губернатор отказался принимать меры? Это безобразие.

– Нет, милорд, – возразил Морис. – Это измена.

– Можете вы объяснить их такое невообразимое поведение, капитан Бридон? – спросил Эннесли.

– Полагаю, что да, сэр. – Бридон поправил манжеты и прочистил горло. – Поселенцы Новой Англии делятся на тех, кто принадлежит к пуританской церкви, и тех, кто не принадлежит к ней. В теперешней Америке противостояние между ними почти такое же сильное, как это было прежде здесь между кавалерами и круглоголовыми. Пуритане – не все, но по преимуществу – это старые кромвелианцы, отказывающиеся принять факт возвращения его величества. Некоторые выступают даже против сохранения прежних связей с Англией. Самые радикальные убеждены, что светские власти должны находиться в подчинении у старейшин их церкви. Голоса пуритан преобладают в правительстве, и это они покрывают Уолли и Гоффа.

– И эти цареубийцы, они что… живут открыто?

– Совершенно открыто, сэр. Ко времени моего отплытия из Бостона в декабре они размещались в Кембридже, прямо за рекой. Там они и обитали, насколько я мог понять, со дня своего приезда. Мне рассказывали, что они принимают посетителей. Навещают соседей. Ходят в церковь по воскресным дням. И повсюду хвастают, что, если надо, подписали бы смертный приговор королю еще раз.

– Возмутительно, – пробормотал Эшли-Купер.

– Теперь вы понимаете, милорды, почему я решил, что комитету следует лично выслушать капитана Бридона, – сказал Нэйлер. – Если мы просто попросим губернатора Массачусетса арестовать изменников, это ничего не даст.

– Определенно, – процедил Хайд. Обдумывая дело, он постукивал указательным пальцем по губам. – Ладно, спасибо, капитан. Ваше свидетельство весьма ценно.

– Ко мне нет больше вопросов? – На лице Бридона проступило выражение лукавства. – В таком случае нельзя ли смиреннейшим образом поднять вопрос о вознаграждении?

– Вознаграждение, – произнес Нэйлер твердо, положив руку капитану на плечо, – полагается лишь тому, кто доставит нам беглецов живыми или мертвыми.

Неприметной, но резкой хваткой он заставил Бридона встать и направил к двери.