Закон забвения

Четыре дня спустя, вечером в четверг, 6 марта, он стоял, пригнувшись, у окна расположенной на верхнем этаже спальни в голландском городе Делфте, нацелив подзорную трубу на выбеленный известью дом с плоским фасадом, находящийся прямо напротив через канал. Было начало седьмого, солнце как раз садилось, тени крались по увешанным камчатной тканью стенам. Позади него в сделанном из лучшего дуба кресле с высокой спинкой восседал сэр Джордж Даунинг, посол его величества в Гааге. Этажом ниже расположились с полдюжины английских солдат, с оружием, но в цивильной одежде. Они незаметно, порознь прибывали всю вторую половину дня с «Арапа», корабля Королевской африканской компании, принадлежащей герцогу Йоркскому. Корабль стоял у причала в порту Роттердама милях в шести к югу.

– А если они не придут? – Даунинг зевнул.

– Придут, – сказал Нэйлер, немного подведя фокус, чтобы рассмотреть улицу. – Я читал их письма. Привязанность – вот их слабость, поверьте мне. Это для них как катехизис.

– Представьте себе человека, который соскучился по жене настолько, что готов жизнью рискнуть, лишь бы ее увидеть. – В тоне посла звучало недоверие. Он хохотнул.

Нэйлер его ненавидел.

Ричард вернулся в Лондон из Бостона в конце июля, полный решимости усилить поиски тех цареубийц, что еще разгуливали на свободе на континенте: если Уолли и Гофф в их числе, он достаточно скоро о них услышит. Когда он доложил Хайду, ныне графу Кларендону, о фиаско своей миссии в Америке и высказал предположение, что их добыча могла сбежать в Голландию, Хайд сообщил ему о недавнем переназначении Даунинга послом.

– Напишите ему. Он охотно поможет.

– Даунинг в Гааге? – удивился Нэйлер. – Но он представлял в Голландии Кромвеля.

– Вот именно. А теперь представляет государя. Между нами, он вышел на нас еще в бытность короля в изгнании и зарекомендовал себя весьма полезным шпионом. Это еще один из бывших сторонников Парламента, стремящийся теперь выказать свое рвение. Не принимайте такой оскорбленный вид, Нэйлер, – щепетильность вам не к лицу.

И Даунинг действительно доказал свою эффективность в выслеживании цареубийц, против этого не поспоришь. Причем именно благодаря своему прошлому. Уроженец Салема, что в Массачусетсе, он был одним из первых выпускников Гарварда, а перед тем как поступить на государственную службу, состоял капелланом в Армии нового образца. После Реставрации он поддерживал дружеские связи с находящимися в изгнании бывшими соратниками, по-прежнему доверявшими ему. Переданные им в следственный комитет Нэйлера донесения пестрили именами и явками. Из тринадцати до сих пор остающихся на свободе подписантов смертного приговора королю Даунинг собрал достоверные сведения о шести. Бывший сапожник Джон Хьюсон, лишившийся глаза во время похода армии Кромвеля в Ирландию, недавно умер в Амстердаме – его фамилию можно вычеркнуть из списка. Майлз Корбет, престарелый законник, обитал в Голландии между Зволле и Кампеном. Остальные четверо: Валентайн Уолтон, зять Кромвеля, сэр Джон Баркстед, бывший лейтенант лондонского Тауэра, Джон Диксвелл и полковник Джон Оки, являвшийся прежде командиром Даунинга, все жили в городе Ханау близ Франкфурта.

Находясь в Германии, они были недостижимы. Но, заманив в Голландию, их можно схватить.

Даунинг обеспечил имена, а кто придумал ловушку, так это Нэйлер. Жил в Делфте торговец Абрахам Кикке, служивший цареубийцам в качестве почтальона: он помогал обмену письмами между Баркстедом и Оки и их женами в Англии. Нэйлер прочитывал письма перед тем, как их вручат, и поразился нежности их тона. По его совету Даунинг предложил Кикке награду в двести фунтов за голову, если ему удастся заманить беглецов в свой дом на вроде бы как тайную встречу с их женами.

– Надежда увидеть снова своих супруг будет для них слишком заманчива, джентльмены, – заверил Нэйлер следственный комитет.

Чтобы рыба вернее клюнула на наживку, Даунинг пообещал Оки безопасный проезд по Голландии.

Рандеву было назначено на первую неделю марта, хотя миссис Оки и леди Баркстед ничего о нем не знали и оставались в Англии.

В семь вечера колокола огласили Делфт мелодичным звоном, и полчаса спустя дом Кикке погрузился в темноту, за исключением лампы, горящей в окне нижнего этажа. Может, они и не придут, предположил Даунинг. В таком случае, ответил Нэйлер, он вернется на следующий день и на следующий, и так сколько понадобится. Сидящий сзади посол поерзал в кресле и вздохнул.

Внезапно от угла улицы справа отделились две тени: двое плотного сложения мужчин, держатся вместе, идут быстро, несомненно вооружены. Двое миновали освещенное окно и остановились. Несколько секунд спустя их силуэты обрисовались на миг в вытянутом прямоугольнике желтоватого света. Оба шагнули через порог, и дверь закрылась.

– Они здесь, – сказал Нэйлер, глядя, прищурившись, в подзорную трубу. – Вошли внутрь.

– Сколько их?

– Двое.