Законный брак

Душу выворачивает так, что сам не знаешь, то ли напиться, то ли сразу повеситься, только бы избавиться от этой невыносимой тяги. Откуда она только взялась? Магия. Точно, магия Избранных. Это все она. Стоило только связаться с Кэролайн Уэтерби…

К дьяволу раздельные спальни! Эту ночь я проведу со своей женой, и никакому Роберту Дерту сегодня не будет места в нашей постели. Только мы вдвоем. Я и Кэролайн. А дальше… (зачеркнуто)

***

После ужина я еще немного побродила по дому, заглянула в зимний сад, прошлась по выложенным редким артовым камнем дорожкам, полюбовалась цветущими астрами и виолами.

В спальню шла неохотно. Я не знала, почтит ли меня муж своим посещением или нет, и от этого испытывала непонятную неуверенность. Все-таки Кейну удалось выбить меня из равновесия. Никогда не нравилось ощущать себя глупышкой, но с пиратом… Он постоянно ставил меня в тупик своим поведением, словами, взглядами.

Все-таки ужасно сложный человек…

Безлюдный коридор привел меня к белой с позолотой двери, я открыла ее и вошла, а потом остановилась и окинула комнату внимательным взглядом. Что сказать? Отменный вкус Кейна читался в каждой вещи. Экономка сказала, что пират лично следил за ремонтом особняка и выписывал мебель и ковры из самой столицы, а картины и предметы искусства – из Араудана, страны, что так славилась своими художниками, скульпторами и мастерами-стеклодувами. Арауданцы вообще умели делать удивительные вещи. Вот, например, картина над кроватью, изображающая библейскую Сусанну. Ее написал Корино, молодой, но уже знаменитый на весь мир художник. Или взять разноцветную вазу, стоящую на небольшом столике в углу. Своей формой она напоминала женскую фигуру, а переливы золотистого, розового и зеленоватого стекла были такими нежными, что казались выплавленными из чистого света. А зеркало? Настоящее араунданское зеркало. Оно одно стоило как весь мой прежний дом. Я подошла к украшенному золотой инкрустацией стеклу и провела рукой по блестящей ореховой раме. Дерево было теплым, живым, немного шершавым и очень приятным на ощупь. Изящный туалетный столик, что крепился к стене прямо под зеркалом, казался невесомым, а обитая жемчужным бархатом скамья перекликалась своим цветом с двумя рядами штор – бархатных и шелковых, с серебристыми атласными подхватами. Да и сама спальня переливалась всеми оттенками серебра – от нежного, почти белого, до темно-серого и черненого.

– Миледи, вы позволите?

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнула Мэри. Надо же, оказывается, привычка моей Ильды не такая уж редкость. Или это мне везет на служанок, умудряющихся проходить «сквозь стены»?

– Я помогу вам подготовиться ко сну, – немного неуверенно улыбнулась девушка. Она словно бы не знала, как со мной разговаривать и чего от меня ждать.

Подготовиться ко сну… Я уже и забыла, каково это, когда о тебе заботится настоящая горничная. Ильда больше занималась кухней и хозяйством, а одеться и раздеться я и сама могла.

– Миледи.

Ловкие пальчики быстро расстегнули пуговицы застежки, спустили с плеч рукава, расшнуровали тонкий корсет, и вот уже я стою в одних панталонах и коротенькой рубашке и наблюдаю, как Мэри достает из комода тонкую, почти невесомую ночную сорочку и подходит с ней ко мне. Секунда – и рубашка оказывается на кресле, а прохладный шелк обнимает мое тело.

На все про все у горничной ушло не больше трех минут. Удивительная сноровка. Похоже, Кейн не зря платит своим слугам такие деньги.

– Спасибо, Мэри, – поблагодарила я девушку.

– Рада услужить, миледи, – несмело улыбнулась та и добавила. – Вы позволите? – ее руки коснулись моей прически.

Мне оставалось только кивнуть, и вскоре все шпильки оказались сложены в серебряную шкатулку, а мои волосы получили свободу и рассыпались по плечам.

– Желаете что-нибудь еще, миледи?

– Нет, Мэри, можешь идти, – отпустила я служанку.

Та коротко поклонилась и неслышно выскользнула за дверь.

В комнате стало удивительно тихо. Я посмотрела на разобранную постель, но не стала ложиться и прошла к окну. Отодвинув шторы, приоткрыла одну из створок и выглянула наружу, разглядывая пышные кроны растущих неподалеку деревьев и причудливые чугунные фонари, от которых расходились тусклые желтые круги. Ветер принес аромат цветущей гвоздики и тонкий запах мокрой после дождя земли. Окна спальни, расположенной на третьем этаже, выходили прямо на цветочные клумбы, чуть дальше начинался сад, в котором росли диковинные для Эшера киноли, бунели и абаринды, а слева от него блестел в лунном свете большой пруд с высоким фонтаном в центре.