Закулисные тайны и другие истории…

Вы написали музыку более чем к 50 фильмам, многие ваши мелодии, как, например, песня «Тучи в голубом» к «Московской саге» стали хитами. Тем не менее, вы неоднократно подчеркивали, что работа для кино для вас вторична. Почему?

Понимаете, для композитора есть два вида фильмов – музыкальные и «просто кино». 99 % фильмов это «просто кино», ведь музыкальных картин снимается крайне мало.

Работать над музыкальным фильмом для композитора – огромное удовольствие. У меня такое счастье было три раза в жизни – это одноименный фильм по моему мюзиклу «Биндюжник и король» и фильмы «Солнце в авоське» и «Бедная Маша». В музыкальной картине композитор – главная фигура в кинопроцессе, это он говорит режиссеру, что надо делать. Более того, при работе над музыкальной картиной сначала записывается «чистовая» фонограмма – музыка, сольные партии, танцевальные номера, а потом уже начинаются съемки самого фильма.

В случае с «просто кино» происходит так: режиссер сначала делает фильм, потом появляется композитор, и режиссер ему говорит: «Вот материал, посмотри. У тебя два-три дня, чтобы быстренько написать сюда музыку». Относиться к такой работе как к серьезному творчеству довольно трудно. Правда, бывают и исключения. Вот вы упомянули «Московскую сагу», это был длинный многосерийный телефильм. Снимался он долго, без спешки, поэтому мне удалось создать для картины большие и серьезные музыкальные треки. Но такое встречается редко.

Сегодня я осторожно отношусь к предложениям написать музыку для фильмов, особенно если меня зовут в сериалы. Не хочу употреблять слово «халтура», но там очень много, скажем так, ремесленных работ. Всё надо делать быстро, в спешке. Более того, очень часто режиссеру нужен не композитор, а саунд-дизайнер. Мне это неинтересно, я хочу писать настоящую музыку.

Современную российскую эстраду сегодня не ругает только ленивый. Но ничего так и не меняется. Почему?

Я считаю, что у нас на эстраде сложилась нездоровая ситуация. Существуют несколько продюсеров, которые диктуют основные правила на российской эстраде. Они, безусловно, хорошие профессионалы, умеют раскручивать певцов и песни, они знают публику, обладают деловой хваткой. Но при этом они еще и композиторы, их песни в основном и поют наши исполнители. И это не самое плохое, в конце концов, некоторые из этих произведений очень неплохи. Но ведь в стране есть множество других талантливых композиторов, которые не являются продюсерами, и их произведения мы не знаем. Их не подпускают к исполнителям. Это во-первых.

Во-вторых, мы забыли, что эстрада – это не только певец или певица, не только его (или её) голос и харизма, это и то, что исполнитель поет – песня. А песня определяет практически всё. Если бы в самом начале своей карьеры Алла Пугачева не спела «Арлекино», а потом не исполнила бы песни Раймонда Паулса, она не стала бы гранд-дамой нашей эстрады. Певца делают его песни. В России это, к сожалению, недооценивается.

Сегодня в нашей стране серьезная музыка – и классическая, и современная, – очень мало востребована публикой, радио, телевидением. С чем, на ваш взгляд, связано ее сегодняшнее забвение и есть ли у серьезной музыки будущее?

Да, ситуация здесь, конечно, мрачная, причем не только в России. Продажа CD серьезной музыки во всем мире сократилась в разы. Фирмы грамзаписи одна за другой разоряются. Более того, я вам сейчас расскажу страшную историю. Америка – страна, очень любящая классическую музыку, воспитанная на ней. В США на концерты классической музыки всегда собираются полные залы. Но даже там продажа CD упала настолько сильно, что это привело к закрытию известнейших фирм грамзаписи и торговых сетей. Отчасти в этом виноват интернет, где записи выложены в свободном доступе (кстати, именно по этой причине во всём мире сейчас закрываются и нотные магазины). Но, конечно, не последнюю роль сыграло и падение интереса общества к серьезной музыке.