Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства

Политические события между тем развивались по другому сценарию. Не знаю, задумывался ли кто над любопытным парадоксом того времени: крупнейшее политическое событие 1991 года – всенародный референдум, на котором впервые со всей прямотой в практической постановке решался вопрос об отношении к Союзу ССР, – как это ни странно, не получило политической оценки и какого-либо серьезного внимания в КПСС. Случилось удивительное и непонятное: партия, занятая полемикой о социалистическом выборе, многочисленными внутренними противоречиями и распрями, по сути, проигнорировала одну из самых актуальных и острых проблем – проблему Отечества, Союза СССР, вокруг которой можно было объединить усилия и достичь согласия самых различных слоев и общественных сил. Референдум и его результаты могли стать одним из главных аргументов в деятельности партии по консолидации общества, оказаться основной темой того самого «круглого стола», который настоятельно предлагался в то время оппонентами КПСС. Разумеется, следовало отдавать себе отчет в том, насколько непросты и противоречивы были эти шаги к «круглому столу», но они были необходимы, если КПСС серьезно была намерена отказаться от своей политической гегемонии в обществе и серьезно претендовать на то, чтобы вернуть утраченное доверие народа.

Знаю по тем многочисленным встречам и выступлениям, которые тогда имел, что идея Родины, Отечества, Союза была одной из самых благотворных, имеющих отзвук в сознании огромного большинства людей, независимо от социального положения, национальности и образования, среди тех, кто не представлял свою жизнь вне принадлежности к великому государству. Убежден до сих пор: тот значительный общественный резонанс, который, несомненно, имел бы «круглый стол» с обсуждением итогов референдума, мог оказать значительное влияние на ситуацию в обществе, ибо в нем могли на деле соединиться два главных начала, определяющие развитие страны на переломном этапе, – демократическое и патриотическое. Авторитет партии и ее общественное влияние от инициативы в демократическом и патриотическом направлениях несомненно бы выиграли. Стремление защитить Отечество от гибели и конкретные шаги в этом направлении могли стать для партии самым благодарным и самым расположенным к отзвуку сердец миллионов обездоленных соотечественников делом. Правда, для этого у партии интересы Родины, государственности должны были, как это ни странно может кому-то из догматиков показаться, стоять выше партийных интересов, выше боязни поступиться своей монополией и сделать первый шаг к согласию.

Однако этого не случилось, М. С. Горбачев и его окружение маневрировали и больше всего боялись той мрачной перспективы, которая последовала за подобными «круглыми столами» у коммунистических партий в странах Восточной Европы. Они не хотели понять, что партия, владея способностью и имея возможность прямого открытого диалога с различными слоями населения страны, где не было бы ни закрытых тем, ни запрещенных вопросов, могла бы превратить подобный «круглый стол» в широкую трибуну, с которой можно было заявить о своей искренней озабоченности судьбой Отечества и, несомненно, встретить широкую ответную общественную реакцию. Руководители КПСС не хотели слышать ни о диалоге, ни о «круглом столе», а такие предложения возникали, высказывались и на пленумах ЦК КПСС. Помню убедительное выступление на эту тему на апрельском Пленуме 1991 года секретаря Волгоградского обкома КПСС Анипкина, которого я уже называл. Они не хотели понять того, что стремление уйти от ответа на острые вопросы, поставленные в ходе перестройки, медлить, тянуть в их решении в боязни проиграть обречены на поражение и утрату всякого авторитета в общественном мнении.