Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства

Чтобы понять формирование кризисных явлений в партии, читателю нужно понять их своеобразную антилогику. Возьмем, к примеру, обоснованное, диктуемое условиями времени решение об освобождении партии от административных и хозяйственных функций, оно сразу стало рассматриваться и в аппарате ЦК КПСС, и непосредственно в партийных комитетах как полное неучастие и невмешательство в сферу экономических и социальных проблем общества. Большинство работников партийного аппарата многолетней практикой были подготовлены лишь командовать, непосредственно руководить народным хозяйством, вмешиваться в область экономики, иных методов и форм участия в экономических и социальных процессах общества они не знали. В результате стало складываться такое положение, когда большая часть огромного кадрового потенциала партии снизу доверху оказывалась просто невостребованной и тратилась главным образом на защиту и оборону старых, привычных методов работы. Для проявления инициативы, активных политических действий в новых условиях работы аппарат не был перегруппирован и сориентирован, ибо партийный центр во главе с генсеком сам плохо себе представлял, как это должно было происходить на практике.

Вспоминаю, как из пленума в пленум в 1988–1989 годах его участники до крови избивали критикой Политбюро, а имена секретарей ЦК Лигачева, Медведева, Разумовского, Яковлева не сходили с языка критикующих ораторов. Положение же дел в партии не менялось и не могло измениться. Не могло, ибо в своем безоглядном реформаторском устремлении, в разрушении старых структур, а это, следует признать, партии всегда удавалось куда лучше, чем созидание, серьезно был нарушен весь старый, привычный организационный механизм. Случилось так, что в 1989 году повсеместно, от партийного комитета района и до ЦК КПСС, партия отказалась от старых структур и старых методов деятельности, но при этом не отработала и не предложила новых. Вследствие чего партийные комитеты и Центральный Комитет оказались изолированными, оторванными от тех процессов, которые происходили в практической жизни, от многообразия тех проблем и дел, которыми было переполнено общество, занимаясь преимущественно своими внутренними неурядицами, конфликтами, склоками.

Читатель может спросить то, что мне представляется наиболее важным: были ли у партии в это время возможности использовать другие, более эффективные методы деятельности, принять иные, отвечающие требованиям времени политические решения? Отвечу, не боясь встретить обиды одних и возражения других: если и были, то их могли принять только другие люди, а не те, что руководили партийными комитетами снизу доверху. Об этом я говорю со всем убеждением, оставляя читателю право соглашаться со мной или нет.

Тот, кто был в составе последнего ЦК КПСС, видимо, согласится со мной, что вся острота противоречий в партии и глубина ее кризиса во многом сводились к противоборству двух позиций: одна из них, имеющая перевес на местах в партийных комитетах, состояла в том, чтобы, по существу, многое оставить в партии по-старому (в структурах, в формах и методах работы), да и в центральных органах партии сторонникам этой точки зрения принадлежало большинство. И партию предали, если можно вообще говорить о предательстве как о первопричине, не только те, кто отказался от нее или не защитил ее в самые драматические дни августа 1991 года, но и те, кто препятствовал, тормозил ее обновление, кто всерьез так и не воспринял необходимость радикальных экономических реформ и демократических преобразований в обществе, кто тем самым лишил ее доверия народа.

Как участник происходивших драматических событий, разделяющий вместе с другими ответственность за их последствия, веду речь не о вине, пусть правильно поймут меня мои собратья по партии, а о трагедии людей партийного аппарата – профессиональных партийных работников, заложников переломного времени, оказавшихся неспособными работать в новых условиях. Рожденные своим временем, сформированные многолетними суровыми правилами и стилем партийной практики, они не могли изменить свою психологию, свои профессиональные пристрастия, не могли преодолеть себя и были обречены на поражение. Партийные работники своим бездействием в последние два года и ложно понятой демократизацией как невмешательством в процессы, происходящие в стране, – не они ли помогли развалить великую державу и не остановили Горбачева в его политике разрушения.