Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Надо сказать, что Каменец носил более европейский, чем русский характер. В центре города располагалась живописная крепость, подобие средневекового замка, в которой Батюшков и квартировал. В городе был оперный театр, но он, конечно, не мог удовлетворить запросы просвещенного петербуржца. Образованного общества не было. В общении Батюшков, как он и ожидал, оказался крайне ограничен. Как же он распоряжался своим досугом? Именно в Каменце был создан основной массив батюшковской прозы, но, главное, за несколько месяцев пребывания в этом городе он написал целый ряд восхитительных элегий, которые представляют собой поэтический роман в духе Петрарки, а в истории литературы часто называются «каменец-подольским циклом». Его общая тема — мечта о счастье с возлюбленной, которой не суждено осуществиться.

Среди каменецких элегий трудно выбирать — все они одинаково совершенны. Самая, вероятно, известная — «Мой Гений», трогательная жалоба на незаживающую сердечную рану, с начальным четверостишием, часто народной молвой приписываемой Пушкину. Построенная на великолепном описании утреннего ландшафта, снабженного множеством конкретных деталей и отчетливой мелодикой, элегия «Пробуждение». Написанная на одном приеме — рефреном повторяющейся анафоре «напрасно», удивительно цельная и богатая по содержанию «Разлука» с ее очевидно петраркистским финалом. Ослепительная, динамичная «Таврида» с обилием мелких деталей быта, оказавшая сильное влияние на всю русскую поэзию. В этом перечне нужно ставить многоточие.

Не стоит, однако, думать, что каменецкие элегии Батюшкова автобиографичны, что именно разрыв с Анной Фурман дал пищу выплеснувшемуся в них трагизму, что ее образ стал прототипом героини этих стихотворений. К тому времени, когда элегии создавались, Батюшков уже излечился от своей любви. Может быть, он и хотел бы, подобно Петрарке, всю свою жизнь посвятить любовным страданиям, но соревноваться в постоянстве с великим итальянцем не мог. И, однако, несмотря на очевидно литературный характер каменецких элегий, опыт пережитой любви, безвозвратной ее потери, страданий одиночества, разлуки с возлюбленной, отчаяния и безнадежности, несомненно, сослужил свою службу, став материалом творчества, претворенным в совершенную художественную форму.

Из стихотворений К. Н. Батюшкова, написанных в Каменце-Подольском

Мой Гений

О, память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью твоей
Меня в стране пленяешь дальной.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный,
Повсюду странствует со мной.
Хранитель гений мой — любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.

Пробуждение

Зефир последний свеял сон
С ресниц, окованных мечтами,
Но я — не к счастью пробужден
Зефира тихими крилами.
Ни сладость розовых лучей
Предтечи утреннего Феба,
Ни кроткий блеск лазури неба,
Ни запах, веющий с полей,
Ни быстрый лёт коня ретива
По скату бархатных лугов,
И гончих лай, и звон рогов
Вокруг пустынного залива, —
Ничто души не веселит,
Души, встревоженной мечтами,
И гордый ум не победит
Любви холодными словами.

Разлука