Залы моего дома (ЛП)

Я недовольно сжимаю челюсти. Мне было больно, но я поправился. Король пришел ко мне в палату ночью и отвел в мои комнаты, где я должен был оставаться как минимум три дня, чтобы отдохнуть. Из-за моего ранения королю пришлось покинуть цитадель, чтобы выполнить мой долг. Его группа попала в засаду, и он чуть не погиб. Услышав сигнал тревоги, я вышел из своей комнаты раньше срока, но никто меня не остановил. Я выехал с воинами, нашел раненого отца и привез его домой. Он был бледным и истекал кровью.

Я отхожу от отца на шаг, чтобы он не мог почувствовать как по моему телу проходит дрожь. Но тут вспоминаю что должен поддерживать его, и возвращаюсь на место. Но он не берет меня снова под локоть.

— Леголас, — говорит отец более твердо, требуя ответа, — ты в порядке?

— Я в порядке, — спокойно говорю я, но судя по недоверчивому выражению его лица, он мне не верит. — Я просто устал.

— Возможно целителям следует тебя осмотреть? — спрашивает он. — Ты едва поправился, и я слишком много на тебя всего навалил.

— Успокойся, отец, — умоляю я его. — Я достаточно здоров. Просто…

Я не хочу говорить об этом. Но из-за моего молчания меня затащат обратно в целебные залы для ненужного осмотра, а король вместо того, чтобы выздоравливать, снова возьмет на себя все обязанности.

— Я нашел тебя, когда ты был ранен, — говорю я дрожащим голосом. — Ты не помнишь, но я прижимал руку к ране на твоей груди, чтобы остановить кровь. Я чувствовал, как бьется твое сердце. Я все еще чувствую теплую влажную кровь на своих руках, — я сжимаю кулаки по бокам, но меня бьет дрожь.

— Все было не так уж плохо, — говорит король.

— Я привез тебя домой, — шепчу я. — Я умолял тебя не умирать. Я должен был ехать на это задание, а значит это я должен был пострадать. Это должен был быть я. Я хотел, чтобы это был я.

Отец отворачивается от меня и смотрит на охранников за нашими спинами. Я слышу, как они отходят еще на несколько шагов. Отец сдвигается в сторону, и я понимаю, что он защищает меня от взгляда стражи.

— Я многое не помню, — уступает он. — Но самое главное я никогда не забуду. Пока я лежал посреди леса, я поблагодарил богов, это был не ты, Леголас. Я поблагодарил богов, что это был не ты. Это было моим единственным утешением.

На мои глаза наворачиваются слезы, но я смаргиваю их. Я не хочу смущать отца или себя, тем более, что на мне все еще корона.

Отец снова берет меня под локоть, и мы шагаем по коридору.

Но теперь именно он поддерживает меня, а не наоборот. Мы ходили так много раз раньше, когда он провожал меня в мою комнаты из целебных залов.

Я никогда не держусь за него, даже когда слаб и мои ноги дрожат. Но он - король, и я позволяю ему держаться за меня и вести вперед. Он всегда знает, когда меня поддержать, а когда позволить идти самому.

========== Глава 3. Сны и мечты отца ==========

Наступает ночь, и мне снится, как мой сын стоит во главе могучей армии.

Леголас одет в тускло сияющие доспехи. На поверхности брони есть царапины, вмятины, крошечные трещины, которые даже самые искусные мастера уже не могли скрыть. Он отказывается менять эти латы, говорит, что ему в них удобно. Раньше в моих снах его доспехи, которые он носил в этой неизвестной воображаемой мной битве, сияли так ярко, что больно было глазам.

— Отец?

Это единственное слово заставляет меня проснуться. Я даже не осознавал, что мои глаза закрылись. Я лежу на холодной, твердой, неровной земле. Это поразительный контраст с гладкой высеченной скалой, которая окружает стены этого ущелья. Я смотрю на дыру над своей головой, в которую я упал несколько часов назад. Не имея возможности двинуться с места, я смотрел, как танцуют облака, как садится солнце и темнеет небо. А потом тусклый свет в отверстии загораживает знакомый силуэт.

— Я иду, отец.

Тень на мгновение исчезает, и я начинаю думать, что мне это померещилось.

Возможно, мне снова сниться сон, в котором мой сын во главе армии. Тысячи наших воинов выстроились по обе стороны от него. На голове Леголаса моя корона. Яркая зелень весенних листьев, обвивающая зазубренные ветви, похожа на изумруды на его гордой золотой голове.

Я никогда этого не увижу, потому что он наденет эту корону только после моей смерти. Если он вообще ее наденет. Его трудно заставить надеть даже простой серебряный обруч.

— Я здесь, отец, — голос сына вырывает меня из сна.

— Леголас, — говорю я хриплым голосом. Я поднимаю руку, чтобы коснуться его лица. В последнее время я редко прикасаюсь к нему, но сейчас мне нужно знать, настоящий ли он. И чувствую под моей ладонью теплую кожу.

— У тебя холодные руки, — мягко говорит он, беря мои руки в свои. Пока он растирает мои руки, стараясь согреть, я задумываюсь, когда он успел вырасти.

Когда он отпускает мои руки, я чувствую потерю. В следующую секунду, он проводит ладонями по моему телу в поисках травм.