Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

Юдоре очень хотелось, чтобы это прекратилось. Из-за этого Беатрис стала ужасно раздражительной. Юдора не понимала, зачем вешать в гостиной новые занавески: младенец ведь все равно ничего не заметит. Ее мать выглядела измученной. Мысль о том, что после отъезда отца она останется с ней наедине, вызывала у Юдоры напряжение.

– У меня есть время выпить еще чашечку чая, – сказал он. – Спасибо, милая.

Беатрис просияла. Годы спустя Юдора часто вспоминала одну простую истину: никто и никогда не вызывал у ее матери такую улыбку, как отец. Она потянулась к кувшину для молока.

– Ой, у нас закончилось молоко. Юдора, ты мне не поможешь?

– Конечно, – сказала Юдора, неся на кухню кувшин. Она слышала, как ее родители тихо переговариваются. Юдора задержалась у двери, чтобы послушать то, что не предназначалось для ее ушей.

– Не знаю, как я буду справляться без тебя, Альберт.

– Ты справишься, моя милая. Дора – хорошая девочка. Она тебе поможет.

– Но она всего лишь ребенок. Вот бы тебе не надо было никуда ехать.

– Я знаю. Я тоже этого хочу.

– Как же ты там, Альберт? Что с тобой будет? – В голосе Беатрис появилась истерическая нотка, и слова сменились рыданиями. Юдора услышала, как стул отца заскрежетал по полу, когда он подвинулся к жене, чтобы утешить ее.

– Все хорошо, моя милая. Все будет хорошо. Ш-ш-ш, не плачь. Ты должна быть сильной и пообещать мне, что при малейшем же намеке на опасность уедешь в Саффолк.

– Обещаю, – приглушенно сказала она.

Юдора подождала, пока рыдания матери стихнут, и только затем внесла молоко. Когда она вошла в гостиную, ее отец встал и улыбнулся. Он положил одну руку Беатрис на плечо, а другую протянул Юдоре. Девочка поставила кувшин с молоком и потянулась к отцу, но Беатрис подняла глаза и вложила в руку Альберта свою ладонь.

– Мои чудесные девочки, – сказал он.

Из сада струились лучи солнечного света, и все было залито солнцем. Когда Юдора хотела найти утешение, она всегда вспоминала этот момент. Стоя рядом с отцом, она почти чувствовала исходящее от него тепло и ощущала себя такой любимой…

Юдора проводила отца до поворота. Беатрис послушалась его совета и осталась отдыхать дома. Они знали, что такая длинная прогулка будет для нее чересчур утомительна. Пока они прощались, Юдора прыгала по мостовой.

– Осторожно: не наступай на стыки между булыжниками, иначе тебя утащат медведи, – сказал Альберт с притворным весельем, когда они, шагая в ногу, вместе направились вперед по улице.

Юдора слабо улыбнулась, но на самом деле у нее крутило живот от волнения. Она взяла отца за руку. Он сжал ее ладонь в ответ, и они пошли молча. Она мечтала, чтобы этот момент длился вечно, и больше всего на свете не хотела отпускать его руку. Альберт шагал ровным темпом. Когда они дошли до поворота, сердце Юдоры сжалось.

– Можно мне пойти с тобой на вокзал?

Альберт опустил на нее глаза:

– Прости, Дора. Мама будет волноваться, да и я тоже. Давай попрощаемся здесь, хорошо?

Юдора запаниковала. Они ведь даже не дошли до конца дороги! До него оставалось еще не меньше дюжины шагов. Альберт увидел, как она несчастна, и опустился перед ней на колени, положив руки ей на плечи.

– «Грех неизбежен, но все разрешится, и сделается хорошо»[15], – процитировал он. – Не переживай, Дора. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. – Он коснулся ее сердца, поцеловал в щеку и пошел прочь. Юдора сморгнула слезы и вытерла глаза платком, поглаженным матерью всего день назад. Теперь она должна быть такой же храброй и сильной, как ее отец. Она быстро развернулась и пошла обратно к дому, больше всего на свете стараясь избегать стыков между булыжниками.

Глава 20

Подарить Роуз котенка было идеей Юдоры. Конечно, сначала она спросила разрешения у Мэгги и Роба, а уже потом попросила у Стэнли помощи в поиске подходящего на эту роль кандидата. Тот без колебаний согласился. После того дня в аэропорту их отношения изменились. Когда Юдора закончила разговор с Роуз, она рассказала ему обо всем: о своем отце, матери, Стелле и даже Сильвии. Описывая печальную историю Стеллы и своей жизни, полной болезненного раскаяния, из-за которого она отложила все свои мечты, Юдора разрыдалась. Сначала она была расстроена тем, что так открыто проявила чувства, но, когда увидела лицо Стэнли – такое понимающее и полное сострадания, – поняла, что это совершенно лишнее.

– Ты ведь знаешь, что все это не твоя вина, правда? – сказал он, и в уголках его глаз появились добрые морщинки. – Ты сделала для своей матери и сестры все возможное, но ты не несла ответственности за их жизни и за то, как они решили их прожить.

Юдора уставилась на него, открыв рот, а потом ее вдруг сотрясли горькие рыдания. Стэнли придвинул свой стул ближе, и Юдора, не раздумывая, уткнулась лицом ему в плечо. Он прижал ее к себе и позволил ей выплакаться. Никаких слов не требовалось. Его крепких объятий было достаточно.