Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Одною изъ главъ своего изслѣдованія, означеннаго «Отношенія къ писателямъ и просвѣщенію» г. Григоровичъ прерываетъ на время разсказъ о служебной дѣятельности Безбородко. Вводя такую особую главу, онъ поступаетъ весьма основательно, такъ какъ въ екатерининскую пору такъ называемое меценатство, и въ хорошемъ, и въ дурномъ направленіи, было въ большомъ ходу. Сама государыня подавала этому примѣръ, занимаясь, кромѣ того, и лично, въ кругу своихъ приближенныхъ, литературными трудами. Понятно, что и Безбородкѣ не слѣдъ было отставать отъ нея на этомъ пути, тѣмъ болѣе, что онъ умѣлъ владѣть перомъ такъ искусно, что едва ли встрѣчалъ въ средѣ своихъ современниковъ соперника по этой части, разумѣется, среди придворнаго общества. Поэтому г. Григоровичъ, какъ кажется, не безъ основанія предполагаетъ, что если бы Безбородко вступилъ на литературное поприще, то изъ него вышелъ бы замѣчательный писатель своего времени. Но, оставаясь исключительно на государственной службѣ, Безбородко тѣмъ не менѣе, но словамъ г. Григоровича, оказывалъ писателямъ той эпохи и вообще просвѣщенію болѣе чѣмъ обыкновенное вниманіе. По крайней мѣрѣ можетъ встрѣтиться, но словамъ г. Григоровича, рядъ указаній на то, что Безбородко благоволилъ и покровительствовалъ русскимъ писателямъ и содѣйствовалъ общему ходу просвѣщенія въ Россіи.

Въ подтвержденіе этого г. Григоровичъ указываетъ на дружбу Безбородки съ Николаемъ Александровичемъ Львовымъ, поэтомъ и прозаикомъ, переводчикомъ Анакреона, проницательнымъ критикомъ произведеній литературы и знатокомъ изящныхъ искусствъ — какъ свидѣтельствуетъ о томъ почтенный академикъ Я. К. Гротъ. По мнѣнію г. Григоровича, Безбородку и Львова сдружила ихъ любовь къ литературѣ. Въ свою очередь Львовъ, пользуясь настроеніемъ своего друга, открывалъ доступъ къ Безбородкѣ писателямъ того времени: Державину, Хемницеру, Новикову, фонъ-Визину, Радищеву и даже, можетъ быть, Капнисту. Державинъ называлъ Безбородку своимъ «ангеломъ-благотворителемъ» и считалъ его, согласно духу того времени, своимъ «единственнымъ, милостивѣйшимъ, особеннымъ благодѣтелемъ и покровителемъ». Впрочемъ, въ изъявленіяхъ своей благодарности и преданности единственному своему милостивцу тогдашніе поэты были не совсѣмъ искренни, такъ какъ они обыкновенно заискивали для себя и другихъ еще сильныхъ патроновъ. Кромѣ того и самъ Державинъ не упускалъ случая кольнуть порою въ своихъ стихахъ и самого Безбородку. Такъ въ его одѣ «На счастье» два стиха:

«Гудокъ гудитъ на тонъ скрипицы
И вьется локономъ хохолъ»,

относятся: первый къ генералъ-губернатору Гудовичу, а послѣдній къ Безбородкѣ. Кромѣ того, онъ задѣлъ милостивца и въ другой одѣ, озаглавленной «Вельможа», гдѣ описываетъ сибаритство екатерининскихъ вельможъ, ихъ недоступность и невнимательность не только къ заслуженнымъ, израненнымъ воинамъ, но и къ бывшимъ своимъ начальникамъ, встрѣчающимъ, вслѣдствіе прихоти судьбы, надобность въ поддержкѣ со стороны бывшихъ своихъ подчиненныхъ, вознесшихся случайно на высоту могущества.

Послѣ Львова и Державина третьимъ изъ писателей, пользовавшихся благосклонностію Безбородко, былъ Иванъ Ивановичъ Хемницеръ. Онъ былъ консуломъ въ Смирнѣ и въ затруднительныхъ служебныхъ обстоятельствахъ нерѣдко черезъ посредство Львова, обращался къ покровительству Безбородки.

Въ 1782 году поступилъ на службу подъ начальство Безбородки Василій Васильевичъ Капнистъ, впослѣдствіи сочинитель извѣстной комедіи «Ябеда».

«Есть свидѣтельство — пишетъ г. Григоровичъ — что графъ Безбородко привлекалъ къ себѣ и Якова Борисовича Княжнина, но что Княжнинъ отказался «отъ всѣхъ лестныхъ предложеній», не желая измѣнить своему другу и благодѣтелю Бецкому».

Найденъ документъ — продолжаетъ г. Григоровичъ — который даетъ основаніе предполагать, что графъ Безбородко ходатайствовалъ у Екатерины II и за автора «Недоросля». Мы разумѣемъ, добавляетъ г. Григоровичъ, писанный рукою Безбородки рескриптъ, данный на имя Безбородки же и касающійся Д. И. фонъ-Визина по назначенію ему пенсіи».

Гораздо болѣе чѣмъ этотъ документъ имѣютъ значеніе отношенія Безбородки къ Н. И. Новикову и къ Радищеву.

Когда въ 1786 году была запечатана книжная лавка Новикова, то онъ въ своихъ «крайнихъ обстоятельствахъ» нашелъ болѣе вѣрнымъ обратиться къ Безбородкѣ и просить его письменно о «покровительствѣ и заступленіи». Ходатайство Безбородки о Новиковѣ сопровождалось успѣхомъ. Чрезъ двѣ недѣли послѣ отправки письма Новиковымъ, Екатерина приказала московскому генералъ-губернатору Брюсу дозволить Новикову снова производить продажу книгъ, за исключеніемъ лишь 6-ти изданій.

Но особенно замѣчательны отношенія Безбородки къ извѣстному Радищеву и къ мартинистамъ, считавшимся самою образованною средою въ тогдашнемъ русскомъ обществѣ.