Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

На балѣ у графа Безбородко, бывшемъ 28-го августа, король держалъ себя совершенно иначе. Онъ оказывалъ постоянное и особое вниманіе Александрѣ Павловнѣ и танцовалъ почти только съ нею одною. Когда же послѣ минуэтовъ онъ увидѣлъ, что дѣти просили у Маріи Ѳеодоровны позволенія протанцовать еще одинъ контрдансъ, то подошелъ къ регенту и сказалъ ему что-то на ухо. Регентъ засмѣялся отъ всей души и на вопросъ великой княгини о причинѣ смѣха отвѣчалъ: «король спросилъ меня, получили-ли великія княжны позволеніе танцовать еще? и когда я отвѣчалъ утвердительно, то онъ проговорилъ: въ такомъ случаѣ и я буду танцовать».

Густавъ снова ангажировалъ великую княжну Александру Павловну. На балѣ у Безбородко они часто и по долгу сидѣли вмѣстѣ, все время разговаривая и свободно, и весело. Регентъ, какъ казалось, былъ необыкновенно доволенъ и увѣрялъ, что никогда еще не приходилось ему видѣть короля такимъ веселымъ, какимъ онъ былъ въ Петербургѣ.

VII

Всѣ недоразумѣнія, возникавшія при предполагаемомъ бракѣ короля съ великою княжною, должны были, повидимому, легко уладиться. Мекленбургской невѣстѣ предполагалось послать отказъ, а вопросъ о вѣроисповѣданіи королевы не представлялъ, какъ теперь казалось, особыхъ недоразумѣній.

Когда объ этомъ вопросѣ зашла однажды у короля рѣчь съ регентомъ, то этотъ послѣдній, крѣпко разсчитывая на упорный лютеранскій фанатизмъ своего питомца, совершенно хладнокровно сказалъ ему, что онъ, Густавъ, лучше всего сдѣлаетъ, если по поводу этого вопроса обратится къ своей совѣсти. Регентъ, однако, обманулся въ своемъ разсчетѣ, такъ какъ на первый разъ влюбленный юноша легко помирился съ своею религіозною совѣстью, забывъ для обворожившей его дѣвушки и догматы Лютера и внушенія своихъ протестантскихъ наставниковъ объ еретичествѣ греческой церкви.

Поладивъ съ своею совѣстью, король хотѣлъ воспользоваться, для окончательнаго рѣшенія дѣла о бракѣ, своею державною властью, и когда однажды великая княгиня Марія Ѳеодоровна заговорила съ нимъ о томъ затрудненіи, какое, къ сожалѣнію, представляетъ разновѣріе жениха и невѣсты, то Густавъ рѣшительно и твердо замѣтилъ, что такъ какъ онъ король, а императрица съ своей стороны изъявила согласіе на бракъ своей внучки, то все должно устроиться.

Кромѣ того, онъ, стараясь сколь возможно болѣе уклоняться отъ рѣшительнаго разговора по поводу различія религій, высказывалъ, что, въ уваженіе къ предразсудкамъ русскаго народа, невѣста его не будетъ вынуждена отречься формально отъ своего вѣроисповѣданія.

Съ своей стороны и императрица Екатерина намѣревалась повести дѣло въ силу своей верховной власти.

Проникнувъ коварные замыслы регента, она рѣшилась предупредить ихъ, и съ этою цѣлью, обратилась къ избраннымъ изъ среды духовенства лицамъ съ секретнымъ вопросомъ: возможно ли будетъ въ виду чрезвычайныхъ интересовъ государства, чтобы великая княжна отреклась по внѣшности отъ греческой церкви и приняла лютеранскую вѣру? На этотъ вопросъ духовные отвѣчали отрицательно, добавивъ впрочемъ, что воля самой государыни выше ихъ мнѣнія. Между тѣмъ герцогъ черезъ своихъ агентовъ распускалъ въ Петербургѣ слухъ, что король никоимъ образомъ не согласится вступить въ бракъ съ великою княжною, если невѣста не присоединится къ лютеранской церкви. Молва объ этомъ дошла до императрицы и поставила ее въ чрезвычайное затрудненіе.

Встрѣчая препятствія со стороны религіозной при обрученіи короля съ великою княжною императрица могла предвидѣть, что они повторятся и при самомъ бракѣ, при чемъ независимо отъ этого можетъ прибавиться еще новый вопросъ о мѣстѣ бракосочетанія короля. Желая предрѣшить это, императрица поручила синоду разсмотрѣть вопросъ на будущія времена о бракѣ особы, состоящей въ другой религіи, съ особою изъ императорскаго дома на случай, если бы востребовалось быть обрученію и вѣнчанію заочно черезъ повѣренныхъ, а также и на такой случай, если бы обрученіе совершилось уже лично, а оставалось бы совершить черезъ повѣренныхъ одно только бракосочетаніе.

9-го сентября 1796 года синодъ разсматривалъ этотъ вопросъ и указалъ на то, что еще въ 1721 году всякаго званія и состоянія православнаго исповѣданія людямъ разрѣшено вступленіе въ бракъ съ иновѣрцами и что въ сдѣланныхъ при томъ объясненіяхъ упомянуто о дщеряхъ великихъ князей россійскихъ, вступавшихъ въ браки за высокихъ особъ другихъ религій, и въ положеніи синода объяснено, что «высочайшія и самодержавныя власти имѣютъ къ таковымъ бракамъ собственныя, иногда великія нужды и оберегательство крѣпчайшее дѣлаютъ своими контрактами». Затѣмъ синодъ сослался на «Кормчую книгу» и привелъ изъ нея слѣдующія мѣста: «обрученіе кто творитъ и самъ собою и ходатаи и посланіемъ писанія» и далѣе: «мужъ въ отшествіи отъ дому своего можетъ ходатаемъ или посланіемъ писанія, сирѣчь, граматами бракъ сотворити и жену въ свой домъ привести».