Заметки из хижины «Великое в малом»

Цветы вишневые повсюду и везде,
Весна, как быстролетный сон, мелькнет,
А ночь под хмурым пологом дождей
Готова длиться долгий год.

Когда он рассказал мне об этом, я выразил сомнение в том, что это доброе предзнаменование. И действительно, он безвременно скончался в седьмую луну года у-чэнь[395]. Впоследствии его жена, госпожа Чжан из Уцяна, сделала наследником всего имущества сына своего младшего брата. Оставшись вдовой, она проявляла необычайную моральную стойкость, за тридцать с лишним лет ни разу не легла спать нагой; служанки и сейчас могут это засвидетельствовать.

Я только теперь понял, что в этих стихотворных строках крылось предзнаменование одинокого существования, которое влачит вдова в своих покоях.

[431. Человек женится на неизвестной девушке; оказывается, что она та, которую ему просватали в детстве его покойные родители.]

(432.) Не Сун-янь[396] рассказывал:

«В верхнем помещении одного монастыря в Цзяочжоу как-то вечером монах открыл окно, чтобы подышать свежим воздухом. От луны было светло как днем, и монах увидел человека, стоявшего прислонясь к старому дереву. Боясь, не ворует ли тот овощи в огороде, монах спросил его, кто он такой. Согнувшись в поклоне, человек ответил:

— Не удивляйтесь, наставник, я — дух мертвого.

— Чего же ты не возвращаешься в могилу? — спросил монах.

— У духов тоже бывают свои компании, каждый держится своих. При жизни я был книжником, но, к несчастью, меня похоронили на большом кладбище. Кроме коновала Ся Ци, меня все сторонятся, я им не подхожу, поэтому я сбежал сюда, — сказал он и исчез.

Потом его часто можно было видеть издали, но, когда монах звал его, он не отзывался.»

[433. Нечисть боится благородных людей.

434. Лиса-оборотень отказывается сожительствовать с человеком, так как это помешает ее самоочищению.

435. Покойный отец двух бандитов предостерегает их. Предсказание сбывается: их казнят власти.]

(436.) Летом года синь-мао[397] я вернулся из Урумчи и поселился в одном доме, на восточной стороне улицы Чжучаоцзе[398], по соседству с домом провинциального судьи Лун Чэн-цзу.

На втором этаже было пять комнат; в самой южной из них занавес неожиданно поднимался на чи с лишним в высоту, словно от ветра. В остальных комнатах ничего подобного не происходило, и неизвестно было, в чем дело.

Войдя как-то в комнату, мои маленькие дети в испуге закричали:

— На кровати сидит толстый монах и скалит зубы!

Каким образом злой дух в монашеской одежде поселился в доме, где живут люди? Это уже совсем было непонятно.

После третьей стражи (соседям] часто было слышно, как в доме судьи Луна плачет женщина. В самом доме тоже слышали плач и говорили, что это в нашем доме. Понять, в чем тут дело, было невозможно. Однако ясно было, что место это недоброе, и я переселился в кабинет «Два дерева» господина Чжэ Наня.

С теми, кто потом жил в одном из этих двух домов, случилось несчастье. Бо Хуань-цзю из уголовной палаты неожиданно умер, перед этим он не болел, и произошло это в доме господина Луна.

Я верю, что разговоры о домах, приносящих несчастье, — не пустая болтовня.

Бывший мой учитель, господин Чэнь Бо-яй, говорил: «Живущий в доме, приносящем счастье, не обязательно счастлив, но с живущим в доме, приносящем несчастье, обязательно случится несчастье. Это так же, как не обязательно, чтобы человек выздоровел от теплого ветра, но жестокий холод или зараза от вредных испарений мгновенно вызывает болезни; хорошее лекарство не обязательно поможет человеку, но если принять огромную дозу, то лекарство повредит.» Во всем этом есть свои закономерности, и спорить с этим, основываясь на предопределениях судьбы, невозможно.

В книге Мэн цзы есть такая фраза:

«...тот, кто знает веления [Неба], не становится под стеной, грозящей обвалом»[399].