Заметки из хижины «Великое в малом»

[935. Добродетельная женщина молит Будду помочь ее покойной подруге; просьба ее услышана.

936. Небо карает непочтительного сына.

937. Бесы в академии Ханьлинь со знанием дела рассуждают о стихах.

938. Лиса рассказывает своему другу — человеку, как научиться менять свой облик.

939. Человек, попав во сне на судилище в Царство мертвых, видит волшебное зеркало, в котором отражаются поступки и мысли людей.

940. Добродетельная женщина становится нищей, но не выходит вновь замуж.

941. О стихах, написанных Цзи Юнем во время его пребывания в Урумчи.

942. Лиса-оборотень, сойдясь с бедняком, содержит его семью, торгуя собой.]

(943.) Тесть Лю Цзин-наня, достопочтенный Чжан Лин-юй из Уцяна, получивший степень цзюйжэня в год дин-ю правления под девизом Кан-си[580], рассказывал:

«Некий ученый купил наложницу. С него спросили недорого, но сказали, что мать очень любит свою дочь и поэтому наложница в доме ученого будет проводить только пятнадцать дней в месяц, а остальные пятнадцать — в доме своей матери. Прельщенный красотой девушки и умеренной ценой, ученый вынужден был согласиться на это условие.

Через некоторое время другой ученый купил себе наложницу на таких же условиях. Правда, сперва он не соглашался, но когда ему в пример привели того человека и он разузнал о нем, то скрепя сердце согласился.

Оказалось, что двое этих ученых когда-то были соучениками, и вот как-то раз они разговорились о своих семейных делах. Внезапно о чем-то догадавшись, первый ученый спросил:

— Ваша А-цзяо[581] возвращается к своим родителям в первую половину месяца или во вторую?

— Во вторую, — последовал ответ.

И тогда первый ученый окончательно все понял и повел второго к себе на женскую половину, чтобы тот посмотрел на его наложницу. Оказалось, что они говорили об одной и той же женщине.»

Значит, когда ее продавали в первый раз, уже готовились ко вторичной продаже. Достопочтенный Чжан Лин-юй — благородный муж, он никак не мог это выдумать. Семье, продавшей в столичном округе свою дочь в наложницы, такое один раз могло сойти с рук, но если месяц за месяцем женщина в назначенный день отправляется навещать своих родителей, это уже выглядит как-то странно; и если она при этом появляется то в одном доме, то во втором, как же люди об этом не узнали?

Если бы их хитрость ограничивалась только этим, то она наверняка сразу же провалилась бы. Может быть, рассказывавший об этом упустил что-то или же достопочтенный Чжан чего-то недослышал?

Однако ведь, наверное, не зря было придумано изречение о том, что люди, любующиеся «цветочками» по пути в столицу, от волнения сбиваются с пути!

(944.) Чжу Цин-лэй рассказывал:

«Ли Хуа-лу купил в столице наложницу за пятьсот золотых, потом он по другим делам посетил Тяньцзинь. В день возвращения в столицу он встретил своего друга и вышел из повозки, чтобы поздороваться с ним. В это время вдали он увидел проезжающую мимо повозку, в которой сидела его наложница с двумя свахами. Ли Хуа-лу очень встревожился, наложница же как будто и не заметила его. Он подумал было, что ошибся, но узнал ее платье и совсем растерялся. Поспешно простившись с другом, он помчался домой. Приехал, а наложница там.

— Успела приехать раньше меня? — спросил он сразу. — За кого же выдают тебя эти свахи?

Наложница растерялась, не понимая, о чем он говорит, и тогда он в гневе послал мальчика-слугу за ее родителями, чтобы они забрали свою дочь. Те в панике примчались. Младшая сестра наложницы, узнав, что у сестры какие-то неприятности, приехала вместе с ними. Когда она вошла, то Ли Хуа-лу узнал в ней ту, что проезжала мимо него в повозке. Она еще не успела снять платье, одолженное у старшей сестры.

Девушка была моложе своей сестры на год и очень похожа на нее. Ли Хуа-лу, метавшийся до этого, как ревущий тигр, при виде ее сразу понял свою ошибку и так был этим ошеломлен, что не мог вымолвить ни слова.

Родители наложницы стали спрашивать, почему он их вызвал, и Ли Хуа-лу рассказал им о своей ошибке и выразил раскаяние. Тогда родители объяснили ему, что только что продали младшую дочь, которая ездила со свахами в одолженном у сестры наряде.

— За сколько вы ее продали? — спросил Ли Хуа-лу.

— За триста золотых. Денег еще не получили.

Ли Хуа-лу засмеялся, поспешно открыл дорожный короб, вынул оттуда пятьсот золотых и положил их на стол.

— Согласитесь ли вы на ту же цену, за которую я приобрел ее сестру? — спросил он.